– Мне ни к чему ваша химия, я буду бизнесменом! – вызывающе бубнил рослый Гришка Катаев, исподлобья глядя на учителя.

– А математику будущему предпринимателю тоже знать не обязательно? – парировал преподаватель, заглянув в классный журнал. – Я смотрю, у Вас одни тройки…

Гришка молчал, опустив взгляд в пол. Ему было стыдно признаться, что он совсем запустил химию и догнать остальных ему уже не по силам.

– Вы думаете, что естественные науки бесполезны и начальные знания не пригодятся вам в жизни? – обратившись ко всему классу, спросил учитель, заложив руки за спину. – Если так, то вы все ошибаетесь, – здесь он выдержал эффектную паузу, а затем продолжил: – Химия – это не набор скучных, громоздких формул. Это наука о том, как из одного или нескольких веществ в определенных условиях можно получить что-то новое. Она вдохновляет нас на творчество, заставляет верить в чудеса! Звучит невероятно, но один и тот же химический состав в разной концентрации может иметь нетождественные свойства! Даже банальное снотворное может быть опасным для жизни или здоровья человека, если принять его слишком много. Как не навредить себе или другим? Как извлечь из таблеток и порошков пользу? Всему этому нас учит химия.

Пока учитель искусно мотивировал класс изучать его предмет, мне в голову пришла одна мысль. Люди, как химические элементы, взаимодействуют друг с другом. Общение с некоторыми из них обогащает нас, помогает раскрыть наши лучшие качества. Но есть и такие, которые окисляют нас, убивают наши полезные свойства и приводят к разрушению…

Увы, «человеческую химию» не изучают в школе. Невозможно узнать заранее, как сложится взаимодействие с тем или иным человеком, что оно принесет… Эту сложную науку можно познать только эмпирически, и для этого человеку дана целая жизнь.

После уроков и легкого полдника воспитанники обычно собираются в общей комнате на втором этаже. Там каждый находит занятие по интересам: многие смотрят телевизор, играют в карты или настольные игры, несколько человек рисуют, усевшись в кружок, а угловатые девочки-подростки, выстроившись в две шеренги, хором поют: «Мало половин, мало, мало половин» [1] и пританцовывают, подражая плавным, манерным движениям исполнительницы.

Я же до ужина обычно уходила в библиотеку. Только в компании с книгами я не чувствовала ни скуки, ни одиночества. Мне нравился этот молчаливый книжный приют с въевшимся запахом времени и слежавшейся серо-черной пыли. Я жадно глотала все без разбора: романы, приключения, биографии, путеводители, пытаясь представить ту «настоящую» жизнь, которая ждала меня за воротами детского дома.

Когда мне не хотелось читать, я смотрела в окно. С третьего этажа мне было отлично видно весь двор: высокий железный турник; старые скрипучие качели; короткую, вросшую в землю горку; маленькую песочницу, а также нестриженные кусты и клумбы у крыльца. Я любила наблюдать за малышами, игравшими в снежки или в «горячую картошку» в зависимости от времени года. Но больше всего мне нравились «веселые старты», которые воспитатели и волонтеры устраивали в погожие деньки, и я, как болельщик, с трибуны следила за ходом соревнований. А когда на улице никого не было, я мечтала о самых простых и заурядных вещах, которые хочется иметь, только когда их нет.

К счастью, даже в жизни детдомовцев иногда случается что-то хорошее.

Как-то утром меня вызвали в кабинет директора. Когда я услышала об этом, у меня вспотели ладони, но выбора не было – пришлось идти.

«Бывают хорошие дни, бывают плохие», – подбадривала я саму себя, выходя из столовой и стараясь не обращать внимания на ухмылки других воспитанников, частенько получающих нагоняй от директора за драки, распитие спиртных напитков или плохие оценки.

Меня еще ни разу не вызывали к заведующей. Я шла по коридору, перебирая в голове все, что было накануне и тщетно пытаясь понять, что я сделала не так.

Лидия Ивановна (заведующая детским домом) встретила меня холодной покровительственной улыбкой и попросила сесть за стол, стоящий под прямым углом к ее длинному рабочему столу, заваленному всевозможными бумагами. Она почему-то избегала смотреть воспитанникам в глаза и сразу надевала затемненные очки, когда кто-то из них к ней входил.

Я села на стул и тоже попыталась улыбнуться.

«Неприятности лучше всего встречать с улыбкой», – подумала я.

– Вот что, Анжела, – строго начала Лидия Ивановна, – хочу сообщить тебе приятную новость. Одна женщина – немолодая, но и нестарая – хочет взять тебя на попечение. Ей больше сорока пяти лет, у нее нет своих детей, но она хочет о ком-то заботиться, – заведующая сделала паузу и выразительно посмотрела на меня. – Конечно, одинокие женщины «под пятьдесят» берут детей себе в утешение, но разве ее желание иметь семью не похвально?!

Я кивнула. Наверное, это было так.

– Если ты примешь ее предложение, у тебя будет своя комната, красивые новые вещи и взрослый человек рядом. Скажу прямо, к нам нечасто обращаются за детьми старше десяти лет, но тебе очень повезло! Она очень скоро придет познакомиться с тобой лично и, я надеюсь, вы с ней найдете общий язык. Ты ведь хочешь уйти из детского дома?

– Да, наверное, – неуверенно пробормотала я, пытаясь осознать это невероятное известие – первое по-настоящему значимое событие в моей жизни.

Признаюсь, меня тогда пугали перемены. Я не ждала от жизни ничего хорошего, поэтому не могла с уверенностью сказать, хочу я уйти или нет. Но все же перспектива иметь свою комнату, книги, одежду, которую до меня никто не надевал, была сказочно заманчивой.

Я неуверенно улыбнулась.

– Вот и хорошо! – одобрительно кивнула Лидия Ивановна, принявшая мою робкую улыбку за согласие. – Конечно, мы делаем для воспитанников все, что в наших силах – и даже больше! Но возможности у нас весьма ограничены, – здесь Лидия Ивановна тяжело вздохнула. – Кроме того, вас слишком много, и мы не можем уделить достаточно внимания каждому…