Рыба и Виктория начали медленно идти к ним навстречу. Они встретились в середине зала. Неловкое молчание длилось недолго.

– Здравствуйте, мама, папа, – Виктория попыталась выдавить из себя улыбку.

– Здравствуй, Виктория, – произнесла абсолютно монотонным голосом женщина, после чего бросилась к в объятия к дочери. Мужчина продолжал безучастно стоять рядом.

– Мама…ты меня задушишь…– пожаловалась Мадам на слишком сильные и долгие объятия. После этих слов женщина как ни в чём не бывало отошла в сторону.

– Я рада, что ВЫ приехали ко Мне, – продолжала натянуто улыбаться Виктория.

– Мы удосужились приехать к Себе домой, – наконец заговорил мужчина.

– Да, конечно.

Виктория не знала, что бы придумать.

– Это…это Рыба, мой…слуга.

– Рыба? – мужчина перевёл взгляд на него и застыл, расширив глаза.

– Что? Не может быть, как ты? – он прищурился. – Нет. Я обознался.

– Милый мальчик, – произнесла женщина, повернув голову в сторону слуги.

– Рыба, – продолжила Мадам. – Это мои родители, лорд Мортимер и леди Минерва. Мама, Папа, это Рыба.

– Добрый день, – Мортимер продолжил говорить своим монотонным голосом, глядя на Рыбу с отвращением.

– Милый мальчик, – снова произнесла Минерва. Её взгляд был абсолютно спокоен и неподвижен, её лицо было словно маска, ни один его мускул не двигался.

– Вы, наверное, хотите осмотреть дом.

– Да, посмотрим, что с ним стало. Надеюсь, он сохранился лучше, чем Мой прекрасный сад, – произнёс Мортимер и пошёл по лестнице наверх, Минерва последовала за ним.

Виктория не двигалась с места, с перепуганным взглядом смотря им вслед. Рыба видел это, но не знал, что он может сделать.

Мортимер встал посередине лестницы, глядя на портрет, после чего пошёл дальше. Минерва долго стояла, глядя на картину, её словно нарисованная улыбка начала сползать.

– Идём, дорогая, – сказал лорд. Леди вмиг тут же заулыбалась, как раньше, и пошла наверх.

Мортимер оценивающе ходил по залам, проверяя, не трогал ли кто его драгоценности. Он вошёл в свой кабинет и встал возле одной из тумбочек, на которой стояла фарфоровая кружка на подставке. Пожалуй, это был единственный недорогой предмет во всём доме. Скрывая раздражение, лорд поправил кружку и повернул её.

– Я вижу, здесь царил полный хаос, – произнёс он, проведя рукой по тумбочке.

Виктория не нашла слов, чтобы ответить.

– В каком же состоянии находятся остальные этажи?

– Нет, не стоит, – Виктория резко оборвала его, когда он подходил к лестнице. – Вы, наверное, устали с дороги. Что же мы всё ходим и ходим? Давайте пройдём в обеденную.

– Пойдём, – произнесла леди. Мортимер отошёл от лестницы. Огромный позор Мадам был скрыт.

– Рыба, – шёпотом произнесла Виктория. – Ты должен будешь сейчас нас обслуживать.

– Да.

– Даже не думай садиться за стол и уходить.

– Да.

Пока Виктория сопровождала родителей к обеду, Рыба направился на кухню. Он достал пакеты с кровью из морозилки. Но он не знал, как их подавать. Учитывая костюм лорда, вряд ли аристократу понравилось бы пить кровь из пакетов. Он вспомнил про картины, развешанные по всему дому. На некоторых из них были изображения обедов, на которых люди пили кровь из бокалов. Он разлил кровь, поставил фужеры на поднос и пошёл к гостям.

За обеденным столом царило нервное напряжение. Мортимер не сводил взгляда с дочери, пока она беспокойно отсчитывала секунды до прихода Рыбы. Леди просто улыбалась в пустоту.

Рыба, наконец, принёс всем бокалы с кровью. Лорд долго их рассматривал, после чего легонько попробовал языком.

– Какая дешёвка! Где мои элитные запасы?

– Их испортил дрон, пробравшийся сюда, – ответил Рыба, не задумываясь (Виктории стало плохо).

– Какой-то дрон удосужился испортить дорогие элитные запасы высококачественной крови?! До чего же докатился этот дом!

– Вкусная кровь, – леди, не задумываясь, всё выпила.

– Когда принесут второе?

– Второе? – удивился Рыба.

– Рыба, ты же сказал, что всё подготовил, – дёрнула его Мадам.

– Я не знаю ВАШИХ обычаев.

Виктории стало ещё хуже.

– И это твой слуга? – Мортимер сделал ещё более недовольное лицо. – Откуда он прибыл?

– Я сам к ней пришёл.

Виктория начала проклинать себя за то, что попросила его чаще говорить.

– И ты удосужилась оставить какого-то проходимца? Неудивительно, что сюда может пробраться кто угодно.