— Знаешь что… — Ираида Семёновна хотела что-то возразить, но вовремя осеклась, понимая— скажи она сейчас, чтоб Люда выбирала между школой и спортом, то завтра же у неё будет неприятный разговор, скорее всего, даже не в кабинете директора, а в районо, либо в парткоме. И там тоже могут сделать абсолютно такое же предложение. Естественно, директор ранее довёл до её сведения, что Хмельницкая готовится к первенству СССР и от внеклассных занятий её надо освободить — представление города и области на таком уровне дело общественно важное. Однако Ираида Семёновна была потомственный интеллигент, вечно недовольный всем, и искренне считала, что весь спорт — развлечение для тупых дураков. Вот классическая музыка и балет, бальные танцы, спектакли в Большом театре — это да… А спорт — нет, только для дураков. Переубедить её было в принципе невозможно.

— Если ещё раз так придёшь, отправлю домой переодеваться! — заявила Ираида Семёновна. — И родителей в школу вызову!

Арина осмотрела класс. Естественно, половина не пришла, явились лишь самые ответственные и прилежные. Которым, как это всегда и бывает, больше всего досталось укоров и упрёков.

— Я вижу, вы хотите провалить конкурс, — строго сказала Ираида Семёновна. — Значит, здесь присутствующие будут работать за себя и за своего товарища. Потом можете сказать им спасибо. А теперь откройте тетради с текстами песни и начнём разучивать. Вставайте в ряды между партами. Начали. Раз, два, три!

Сначала неуверенно, тихо, потом чуть погромче, школьники запели марш товарища Будённого.

'Мы — красные кавалеристы,

И про нас

Былинники речистые

Ведут рассказ —

О том, как в ночи ясные,

О том, как в дни ненастные

Мы гордо и смело в бой идём!'

Класс пел вразнобой, абы как. Голоса ни у кого не было, ритм многие не понимали, и поначалу ничего не получалось. Однако через пять минут неожиданно кто-то запел правильно. И даже очень правильно. Голос слышался красивый и правильно поставленный. Однако во всеобщем неправильном хоре, где каждый старался перекричать друг друга, определить, кто это пел, никак не получалось.

— Замолчите! — скомандовала Ираида Семёновна. — Это кто только что пел?

— Мы все пели! — сказал Максим.

— Кто-то из вас ходит в музыкальную школу на вокал? — недоумённо спросила Ираида Семёновна. — Почему я не знаю этого? Выходи, запевалой будешь!

Однако, естественно, никто не вышел, и классуха подумала, что ей почудилось.

— Давайте опять, только не торопитесь! — недовольно сказала она и стала пристально наблюдать, кто как поёт. Но странно, в этот раз ничего было не слышно. Однако на последнем куплете, когда она отвлеклась на пару секунд, опять в песню вклинился красивый голос. Все стали подстраиваться под него, и концовка песни получилась очень хорошей.

— Давайте ещё раз! — велела Ираида Семёновна. — Я слышу, что где-то звучит классическое женское сопрано, но никто из вас не хочет признаваться, кто так хорошо умеет петь. Значит, будем разучивать песню до тех пор, пока певица не сознается, кто она, пусть даже стоять тут будете до позднего вечера. Малькова, это ты хитришь?

— Нет, — изумлённо ответила Малькова и невольно покосилась на Арину. Классуха тут же поймала её взгляд.

— Хмельницкая, это ты так хорошо поёшь? — в голосе Ираиды Семёновны проскочило такое удивление, словно она привидение увидела. В её голове совсем не укладывалось, как можно заниматься спортом и в то же время хорошо петь.

— Но это совсем нехорошо! — возразила Арина. — Это так себе! Голос не прокачанный! То есть не распетый! Ниочём!

— Ничего не знаю! — безапелляционно заявила Ираида Семёновна. — Выходи к доске. Будешь запевалой.

Арина с недовольным видом вышла к доске и остановилась, повернувшись к присутствующим.

— Начинайте! — скомандовала Ираида Семёновна. — Хмельницкая! Пой громче, а остальные — повторяйте и старайтесь попасть в ноты.

В этот раз, конечно же, получилось намного лучше. Но для мучительницы-классухи этого было мало.

— Нам надо ещё маршировать под эту песню! — заявила она. — Выходите в коридор.

А в коридоре веселье шло по полной. У каждого класса маршировали школьники и одновременно пели. По всей школе! Из-за голосов, звучащих одновременно, все они сливались в какую-то жуткую какофонию.

— Тут же ничего не слышно! — заявил Максим.

— А нам и не надо слышать! — возразила классуха. — Становитесь в ряд! Сейчас Хмельницкая будет петь, вы подпевайте и одновременно маршируйте. Сначала на месте. Начали! На месте шагом марш! Раз-два-три! Левой! Левой! Раз-два-три! Раз-два-три! Пошли! Хмельницкая, ты не маршируй, будешь петь! Начинай!

В этот раз получилось довольно неплохо — Арина даже сама удивилась. Одноклассники привыкли к её голосу и стали петь более чётко, стараясь попадать в ноты. На втором куплете её звонкий голос сам собой прорвался через стук шагов по полу, голоса одноклассников и других школьников. Его стало слышно на весь этаж, и это можно было легко объяснить — при хорошо поставленном лирическом сопрано, которое не опускается ниже «до» третьей октавы, голос певицы звучит ярче и громче голоса неподготовленного человека, потому что его основной регистр смещается в сторону верхних средних частот, которые более всего привычны уху человека.