При этом так мастерски, что даже не хотелось на неё ругаться.

— Или ты мстишь за всё хорошее, что я для тебя сделал?

— Почему мщу? — удивилась, сделав недовольное лицо. — Вознаграждаю. Ты же сам этого добивался. Наслаждайся… где-то ещё минут одиннадцать, — уточнила, бросив взгляд на часы, — потом придёт помощник и сообщит, где меня ждут, чтобы и дальше нести свет в народ.

— Ага. Днём, в яркий солнечный день, — раздражённо добавил, мысленно поторапливая её помощника. — Слишком много Микадо оказалось даже хуже, чем слишком мало. Кто же знал? — недоверчиво покачал головой.

Вместо удара возмездия по голени — имени Мацудары Аямэ, Микадо посмотрела на меня словно на неразумное дитя, с хорошо заметной жалостью и плохо заметной насмешкой. Развлекается, зараза. Настроение у неё и впрямь отличное, что является хорошим знаком для этого проекта. Гораздо хуже, если бы она ходила мрачная, растрёпанная, с бутылкой в руке и тёмными кругами под глазами, как Эмбер Хёрд в период своего заката.

— Злой ты, Мацумото, — вспомнила мою вторую фамилию. — Уйду я от тебя. Точнее, не буду больше работать.

— Да куда ты денешься из Японии. Лет через семь других вариантов просто не останется, — отмахнулся, сделав вид, что не воспринял это всерьёз.

— Почему? — удивилась актриса.

И, как мне показалась, немного напряглась. Согласен, то ещё заявление.

— Догадайся? — загадочно улыбнувшись, я рассмеялся злодейским смехом, прикрывая рот ладонью.

Мы же в театре, как-никак. Без театральщины здесь не обойтись. Через секунду, отмерев, вернув глазам привычный размер, женщина зябко повела плечами.

— Что-то аж мурашки по позвоночнику пробежались. Больше так не делай. Не умеешь ТАК смеяться, не берись. И не показывай нашему режиссёру. Все места в сериале уже заняты. Только тебя по ту сторону экрана не хватало. С нами! Прошу, не приводи меня к тем же выводам, к которым пришёл сам, пять минут назад. Лучше отведи в ресторан. Кушать я люблю намного больше, чем нервничать, — столь же наигранно закапризничала женщина, выставляя себя слабой и пугливой.

Такую обидеть — рука не поднимется.

— Сегодня мне вряд ли удастся найти столько свободного времени, — с сожалением признал, прикинув своё плотное расписание, — а завтра, думаю, уже тебе будет не до этого. Работа над сериалом постепенно набирает обороты. Прими мои поздравления. Без тебя он вряд ли бы увидел свет, — тепло улыбнулся, возвращая Микадо её же шутку, но в другой упаковке.

Я был совершенно искренен. Когда чьи-то усилия приводят к рождению чего-то нового, это всегда приятно и волнительно. Особенно, если к этому приложена и твоя рука. Творцы достойны моего уважения, в какой бы сфере они ни работали. Вдвойне приятнее наблюдать за творчеством, приносящим удовольствие. Как ни странно, в последнее время люди постепенно всё сводят к повторяющейся механической работе ради банального вознаграждения, приобретая мастерство, постоянство, уважение окружающих, но теряя вдохновение и задор. Последнее всё чаще отдают на откуп всевозможным нейросетям, а потом удивляются, почему у нас застой и деградация, а у искусственного интеллекта столь бурный рост.

В ответ даже не на слова, а на мою искренность и эмоции, вложенные во взгляд, произошло чудо. Эта циничная, хитрая, практичная женщина на мгновение смутилась. Тут же повернувшись, махнула на прощание рукой, показывая, что больше не задерживает. Я спокойно пошёл к выходу, сохраняя улыбку. Вовремя уйти — это тоже искусство.

— Ещё увидимся. Потрать эти одиннадцать минут на самое приятное из жизни звёзд, спокойный отдых в ожидании следующего триумфа, — посоветовал на прощание.

Чтобы сбалансировать хорошие новости, судьба подкинула мне ряд не очень приятных звонков. Я получил их прямо в машине, даже не добравшись до офиса. Такое впечатление, что постепенно она становится этаким его филиалом на колёсах.

Первым поступил звонок из дедушкиного офиса. Его второй секретарь, Сибата-сан, проинформировал о том, что род Токугава вчера интересовался у компетентных органов — всё ли в порядке с законностью моего бизнеса? Якобы для того, чтобы рассмотреть возможность вложиться в мою быстроразвивающуюся компанию, минимизируя риски. С виду, вполне обычный, формальный запрос, вот только с пометками: не срочно, не важно, на общих основаниях, без дополнительных опций.

По сути, этим «открытым письмом» они выразили своё недовольство моими недавними контактами с Аримой. Как я и опасался, её слова после гонки не обошлись без последствий. На них обратили внимание даже те, кого на той вечеринке и близко не было. Поскольку Токугава не могли мне что-то запрещать, таким необычным способом ещё раз напомнили, что не только друг моего друга мой друг, но и враг моего друга мой враг. Старая как мир сентенция, но понятная любому обывателю.

Получилось так, что я о Токугава уже почти забыл, а вот они сделать того же не захотели. Жаль. Радуясь тому, что я теперь не один и не обязан всё помнить, уметь и успевать, попросил Сибату-сан самому подобрать подходящую форму ответа. Желательно, в том же ключе. Что называется: обменяемся нотами протеста. Пусть он даст понять, что послание получено, и на этом всё. В данный момент от комментариев мы воздержимся. Пусть гадают, что это значит. Будут ещё мне всякие Токугавы указывать, с кем вести дела, о чём непременно узнает каждая собака, по заветам старика Мёрфи. Обдумав последнюю мысль, засомневался, не перепутал ли я местами некоторые слова?