Мой папа уже восемнадцать лет служил лесничим. И где-то дня за три до этого случая он вернулся из райцентра на нервах и посетовал, что пропало наше лесничество, что много где по району нелегально вырубают лес. В конце девяностых это было обычным явлением. Везде, но только не на отцовском участке. С ним постоянно пытались договориться черные лесорубы, но он был человеком бескомпромиссным. Тогда я не понимала, как может пропасть контора. Я хотела помочь папе, но он отшутился: «Мамка рыбы хочет. Закат скоро. Пойдем сорожки надергаем?»

А четвертого, к нам на «кордон» заявились они. Мужики в кожаных куртках и на больших красивых машинах. Мама назвала их «братками». Я обрадовалась новым родственникам, ведь я давно просила у родителей брата. Но мама схватила меня за руку и велела бежать. Тогда я не понимала, почему мы прячемся от новой родни, но запомнила громкие причитания бабы Нюры: «Ироды, что вам от бедной старухи нужно?»

Нас с мамой не нашли, вернулись мы только ночью. Все было тихо. С бабушкой и хозяйством ничего не случилось. Но на мои вопросы мне так и не ответили.

Тех пятерых мужиков со сломанными шеями и две их разбитых машины, что приезжали к нам, папа нашел неделю спустя в овраге, в паре километров от дома. Участковый только пожимал плечами, но предупредил нас, что они это так не оставят. Хорошо помню, как выкрала у отца из сарая маленький топорик и спрятала его под кровать. Когда мне становилось страшно, я доставала его и лежала с ним в обнимку. Но никто так и не приехал.

Жизнь снова пошла своим чередом, только вечером семнадцатого августа снова приехал участковый. Он долго говорил с мамой и бабой Нюрой на кухне. Я подкралась под окно, чтобы узнать в чем дело. Но после слов: «Это кто-то из наших. Муж твой к чужому спиной не встанет. Его это… В затылок шмальнули…» я больше ничего не слышала. Острая боль пронзила грудь. Меня затрясло, и я закричала. А дальше ничего не помню. Папу живым я больше не видела…

После похорон мама сильно переживала. Один Бог знает, чего ей это стоило, но она съездила в райцентр и нашла там себе хахаля. Поздней осенью она перевезла нас с бабкой к нему.

Поначалу жить у дяди Толи было неплохо. Его новый дом стоял прямо в центре села. А потом мама родила сына, и для меня начался ад. Толик приходил ко мне в комнату по ночам и долго смотрел, как я сплю. Мне было страшно. Мама от моих рассказов отмахивалась, мол, я все придумываю…

Конец ознакомительного фрагмента.