Я оторопела, зашипев от боли. Он что, собрался убить меня, а не только подавить строптивость? То и другое было бессмыслицей. Но когда из раны потекла кровь, я поняла.

Вампиры Дома Крови применяли магию.

Рану стало жечь как огнем, резь нарастала, и вскоре я уже сжимала зубы и судорожно дышала. Вампир поднял руку, и моя рука самовольно дернулась в его сторону, словно мышцы больше не подчинялись моей воле.

Он щелкнул пальцами, и вдруг мое лицо вспыхнуло, а голова будто раскололась надвое.

Меня учили переносить страдания посильнее этого. И мне бывало больнее, чем сейчас. Но ощущение того, как твое тело восстает против тебя…

Я открыла рот – и не смогла произнести ни слова.

– Вот так-то лучше, – раздраженно бросил похититель.

Это последнее, что я слышала. Я обмякла в его руках и провалилась во тьму.

Я медленно приходила в себя. Голова трещала от боли. Первым ощущением стал запах снега. Это было странно, поскольку снег в Глее выпадал редко.

Потом я услышала голоса и не сразу поняла, на каком языке говорят. Однако сообразила: на обитранском.

Кто-то бесцеремонно меня встряхнул, отчего боль пошла по телу волнами, как будто толкнули не снаружи, а изнутри. От импульса вновь пробудились нити.

Надо мной склонился тот самый вампир с постоялого двора.

– Добрый вечер, – произнес он с улыбкой, показав острые клыки.

Я была натренирована быстро возвращаться в сознание. Умение управлять дыханием позволяет творить чудеса. Мне не составило труда оценить обстановку. Я сидела на стуле, свесив голову. Затекшая шея ныла. Одной Прядильщице известно, сколько времени я провела в такой позе. Стоило пошевелиться, как шея отозвалась легким хрустом. Однако мое лицо осталось бесстрастным, на нем не отразилось ни боли, ни немощи.

Я выпрямилась, подняла голову и… прямо перед собой увидела завоевателя.

Он развалился на стуле, поставив одну ногу на ящик. Судя по всему, мы находились в его личном шатре, ибо по меркам комнаты здесь было тесно, а по меркам обычного шатра – весьма просторно. И хотя, кроме нас, здесь был еще мой похититель, аура завоевателя подавляла его ауру, словно волна, набегавшая на скалы.

Я могла бы убить его сейчас.

Разумеется, я этого не сделаю. Это противоречило моему заданию, и таких приказов мне не давали. Я не посмею нарушить волю Прядильщицы.

Однако уверенность в том, что я могла бы прикончить его в этот момент, прочно захватила мой разум.

Завоеватель молчал, но я чувствовала его взгляд. Он словно впитывал меня с головы до пят. Ощущение было острым и таким же сильным, как если бы чужие руки шарили по моему телу.

– Добро пожаловать, – сказал он.

Голос у него был низким, но говорил он на удивление мягко, чего я совсем не ожидала, учитывая исходящую от него власть.

На самом деле многое в этом вампире не стыковалось между собой. Я обнаружила странные пласты его сущности, звучавшие несогласованно. Противоречие отражалось даже в его облачении – это раздражающее сочетание очень изысканной, хотя и старой одежды и потертых доспехов. Уж не знаю, каким богом он был отмечен, а может, боги тут ни при чем и у него когда-то произошло неприятное столкновение с сильным и коварным магом. Я воспринимала его целиком, а не так, как делают обычные люди, которым доступно только телесное зрение. И все равно его рога… казались чуждыми в общем образе. Нити подсказывали, что рога были не единственной его странностью, хотя он изо всех сил старался скрыть другие темные стороны своей личности.

– Оставь нас, – велел он солдату, и тот молча вышел.

Я осталась наедине с завоевателем.

Меня охватила робость, которую я не желала признавать и уж тем более выдавать ему.

Завоеватель молчал.

Я осторожно встала, стараясь, чтобы мои движения были плавными и уверенными, невзирая на слабость в ногах. Зелье, которым меня одурманили, оказалось очень сильным.

– Это излишне, – заметил он.

– Предпочитаю встретить смерть стоя.

Он засмеялся. Звук этот, словно змея, скользнул по моей коже.

Вампир поднялся и приблизился ко мне на шаг, затем еще на один. Оказалось, запах снега исходил от него. Частица его родины, принесенная с другого края света. Снег, железо. И легкий привкус соли.

– Я слышал, что такие, как ты, умеют видеть даже без глаз, – произнес он. – Это правда?

– Глаза – очень неудобный способ восприятия.

– Заученные слова. Думаю, их твердят все сектантки.

– С твоей стороны, лицемерно называть меня сектанткой. В Обитрах поклоняются Ниаксии. Чем тебе не секта?

Он снова засмеялся, тихо и как-то грубо. Я почувствовала его приближение, однако мне стоило усилий не вздрогнуть, когда его пальцы коснулись моей щеки. Они тоже были грубыми, мозолистыми, с острыми ногтями, вызывающими легкую боль.

– Может, ты и права, – сказал он. – Мы все приносим жертвы своим богиням. И у всех они значительны.

Он потянулся к моей наглазной повязке, намереваясь снять ее, но я схватила его за руку.

– Не смей!

– Если ты так внимательно рассматриваешь меня, почему я не могу взглянуть на тебя?