Патриции поползли вниз с холма, к городу, а Нуска пошёл к дому. Уже в дверях он бросил серьгу застывшему в ужасе Оанну. Полукровка поймал украшение на лету и уставился на своего господина.

– Отмой это и заложи в Керине. Средства передай на развитие плебейской школы. Её патрону лично в руки.

Оанн закивал, а Нуска, отворив дверь, напоследок поморщился и брезгливо тряхнул рукой.

– Ненавижу кровь, – прошипел он и скрылся в доме.

Всю ночь Нуску мучила бессонница. В своей комнатушке с одной кушеткой и бочкой для умывания он вертелся, а затем, распахнув глаза, смотрел в потолок. Он всё ещё помнил порванное ухо патриция и кровь на застёжке его золотой серьги.

«Мои приступы становятся чаще, я уже не могу контролировать их. Но даже если бы мог, то к чему бы это привело? Не он, а я бы ползал в пыли и молил о пощаде? Да лучше уж умереть».

Чувство вины и злость кололи его по очереди. Прошла целая неделя с того момента, как Нуска во время представления «убил» Риннэ. Да, Риннэ не умер, но это не снимало с Нуски ответственность. Однако в тот момент он был уверен, что смерть от его меча – лучшая участь, чем быть растерзанным пазузу на глазах смеющихся патрициев. Теперь и этот случай с патрицием…

Нуска обхватил себя руками и зажмурился. Он ощущал себя пойманным и запертым в клетку, переполненную испражнениями. Всю свою жизнь он презирал богачей и знатных господ, а теперь оказался в мире, где они правят балом. Но в отличие от скиданских аристократов сонийским не нужно было никоим образом подтверждать свой статус. Они могли быть безнравственными, слабовольными и глупыми hve, но общество не осуждало их, а продолжало облизывать их немытые пятки.

Нуску передёрнуло, а к горлу подкатила тошнота. Он знал, что Сония не была такой, пока до неё не добрались лапы Дарвеля. Именно дарвельский ставленник продвинул закон о том, что лишь чистокровные сонийцы из знатных родов имеют голос в суде, могут приобретать дома и земли, обучаться в школах. С тех пор прошло около двадцати лет, а классовое неравенство лишь укреплялось. Аристократы, получавшие почести от Дарвеля, почитали их как богов, а плебеи и рабы не были в силах восстать из-за своего плачевного положения.

Это была одна из причин, почему Нуска так сильно ненавидел Дарвель и, даже рискуя своей жизнью, был готов узнать тайну их непобедимой армии. И он сделал это. Но…

«Король не желает меня слушать. Он хоть и не подобен другим аристократам, но трус и глупец. Он боится, что его секрет раскроют, что его запрут в храме или вовсе казнят. Он не готов пожертвовать ради сонийцев даже самым малым».

А Нуска считал, что правитель должен быть другим. И что правитель, который неспособен защитить свой народ от бедняков до богачей, должен был махнуть рукой и сказать: «Эх, ребята, простите, я не справился, я ухожу».

Нуска, хмурясь, сел. Покрывало медленно сползло на пол, обнажив бледное тело. Лучи звезды скользнули по его худому телу, покрытому шрамами.

«Ради своих идеалов я мучился, я страдал. Я выстрадал даже свою полусвободу. Но король не желает терпеть даже малейшие трудности ради народа. Он, как обычный человек, жрёт, спит, веселится, пока люди, которые от него зависят, страдают. Он не заслужил своей лёгкой жизни, роскоши и почестей. Ненавижу это место».

Поморщившись, Нуска потянулся и встал, сменил бельё и накинул на тело тунику, подпоясал её. Он знал, что не сможет сегодня уснуть, однако в доме было одно создание, которому не требовался сон и которое могло скрасить лекарю предрассветные часы.

Отодвинув занавеску, Нуска вышел в комнату побольше. Оанн мирно посапывал в своей кровати, свернувшись калачиком и укрывшись с головой. А Риннэ сидел за столом, и, стоило Нуске выйти, это тёмное создание обратило к нему свой взгляд.

Некоторое время они смотрели друг на друга, а затем вместе вышли наружу.

Босой Нуска выскочил на улицу и с удовольствием погрузил горящие огнём ступни во влажную от росы траву. Лекарь даже успел захватить трубку, но, забив её табаком, с раздражением вспомнил, что огонь вообще-то призывает Оанн, а не он. Однако Риннэ быстро разрешил трудности Нуски: он материализовал свой ятаган, а затем ударом меча о кремень смог зажечь деревянную палочку. С помощью неё он уже помог Нуске прикурить.

Лекарь, усмехнувшись, не смог не прокомментировать:

– Впервые вижу, чтобы кто-то так сильно пытался мне угодить.

– Разве вы не живёте под одной крышей с Оанном?

Они оба хмыкнули. Нуска, затянувшись, сначала выпустил облако дыма, а затем сказал:

– Он хороший малый, но нашёл своё призвание в служении мне. Я не считаю это правильным, но и выгнать его не могу. Но у Оанна есть характер и свои взгляды на жизнь, он умён, хоть и зря растрачивает свои умения подле меня.

– Ну и где бы вы были, если бы не он?

– Меня бы уже казнили, – со смешком ответил Нуска. – Лучше скажи: позволишь ли ты мне изучить тебя?

– Я вам так интересен? Вы всё равно никогда не догадаетесь, что я, ведь о подобном не пишут в книгах и трактатах.

– Я бы давно раскрыл, кто ты, если бы существовало упоминание хоть одного подобного случая хоть в одной из существующих книг. Полагаю, ты часть той силы, подобной которой ещё не видел континент. А потому я и хочу узнать о тебе чуть больше. Уже долгие годы я занимаюсь изучением тёмной дэ.