Татьяна Леонидовна — успешная бизнес-леди, привыкшая брать от жизни то, что хочет. Наташа — гид и любитель Турции. Мимолетная встреча двух женщин в турецком мегаполисе приводит ко внутренним изменениям в каждой. Катализатор этих метаморфоз — Стамбул, город попав в который, уже никогда не будешь прежним.
Наташа погладила пятнистого облезлого котенка. Жалкое существо со свалявшейся клоками шерстью урчало и льнуло к рукам. Девушка насыпала горсть кошачьего корма рядом на клумбу и усилием воли заставила себя продолжить свой путь. Она и так уже сильно опаздывала, а клиенты иногда попадаются очень нервные и нетерпеливые.
Наш турист порой ничем не отличается от годовалого ребёнка: капризничает и постоянно требует повышенного внимания. Чат в мессенджере Наташи уже булькал тысячами возмущенных сообщений. Надо было срочно становиться волшебницей: отвечать на дурацкие вопросы, решать надуманные проблемы и развеивать необоснованные сомнения.
На этот раз группа ждала у пристани: кучка дамочек с маленькими детьми, бодрые бабулечки в пестрых платьях и мужчины крупного телосложения с красными лицами.
– Наталья, нам срочно нужен туалет, – тут же сообщила девушка в заношенном спортивном костюме. За руку она держала девочку лет четырёх.
– Так. Насколько сильно он вам нужен?
Девушка посмотрела на ребёнка:
– Очень. Очень нужен.
– Туалет есть на пароме, но, кажется, вы до него не дотянете. Думаю, у вас один вариант – идите на набережную.
– На набережную?
– Ну да. Босфор все стерпит.
– А где мы будем обедать? Там будет европейская кухня? Мне уже плохо от кебабов, – начала обстреливать Наташу вопросами пожилая сухонькая тётенька.
– У нас по плану же тайский ресторан сегодня. Какая европейская кухня?!
– А, ну хорошо, хотя бы не турецкая.
– Наташенька, милочка, – тут же тянет ее за руку женщина неопределённого возраста. – У вас не будет чего-нибудь от живота? Кажется, у нас отравление… А Леночке нельзя азиатское: у нее аллергия.
– Аптека напротив тут, за углом. Сами справитесь? – Наташа посмотрела на лицо женщины, которое сделалось ещё более страдальческим. – Хорошо, ждите, сейчас приду.
Наташа вздохнула и направилась к перекрёстку с ближайшей стамбульской аптекой.
***
– Ну что, мегера пришла? В каком настроении?
– Припёрлась, ага. Настроение не поняла, но вроде не особо злая. Слушай, посидишь пока? Я сбегаю покурить по-быстрому.
Ниночка, совсем молодая начальница отдела кадров, остаётся в приёмной вместо секретаря.
– Нина Ивановна, зайдите, – крикнула директор в распахнутую дверь.
– М-м-м… Татьяна Леонидовна, она вышла на минутку. Сделать вам кофе?
– Я поняла. Всё не накурится никак… Кофе, Ниночка, я уже сама сделала, – директор потрясла пластиковым стаканом с капучино. – А караулить тут меня не надо. Идите уже, руководите кадрами.
– Да, конечно…
Ниночка набирает в смартфоне сообщение Нине Иванове: «Мегера тебя требует. От кофе отказалась. Я ушла к себе».
***
– Ты, Палыч, мне тут не финти! Я тебя спрашиваю: почему все сроки просраны? Не ты ли меня уверял, что в этот раз всё будет чики-пики? Дура сама, конечно. Вот и получила чики-пики. – Татьяна Леонидовна закурила новую сигарету.
Никому ничего нельзя было доверить. Пока свой нос в каждое дело и каждый процесс не засунешь, понятия не будешь иметь о том, что там действительно происходит. Вот и в это раз чуда не случилось.
Первый зам, которому Татьяна Леонидовна доверяла как себе, который божился, что всё идет по плану, оказался обычным воришкой. Пришлось самой ехать на объект, но и от этого толку было немного. Она бегала по строительной площадке, пинала ногами разбросанные мешки с цементом, орала и материлась. Палыч, прораб, испуганно кивал, вину сваливал на зама, со всем соглашался и обещал все исправить.
– Значит, так, чики-пики. Три дня вам, чтобы всё говно тут убрать и доделать, что необходимо. Три, понятно?
– Чё уж тут непонятного, – пробасил Палыч, – сделаем всё как в сказке.
– Вы уже сделали, сказочники. Это последнее китайское. Всё, адьос.
Татьяна Леонидовна пошла к своему авто, чудом припаркованному между кучами строительного мусора. Дзинькнуло входящее сообщение. Она посмотрела на экран смартфона. «Таня, я больше так не могу. Тебе всегда некогда. Уже пару недель мы не можем поговорить. Поэтому сообщаю тут: я ухожу. Пока поживу на даче». Татьяна Леонидовна бросила телефон на пассажирское сиденье и вслух раздражённо сказала: «Уходит он. Да ты яичницу себе пожарить не можешь. Уходилка тоже мне нашлась».
По дороге она заехала в винно-водочный и купила литр элитной водки и банку чёрной икры. Вечером предстоял очень сложный разговор.
***
В азиатском ресторане было всё как обычно: кто-то что-то не ел, у кого-то открылась давняя аллергия, дети бегали по залу и орали, а все, кто мог напиться, напились. Гости предъявляли претензии к еде, сервису, работникам и свету божьему. Наташа давно обросла железобетонной оболочкой, сквозь которую весь этот белый шум уже не проникал внутрь и не добирался до её нервной системы.