Шрифт:
— Хаверфорд, — Дрю назвал свой псевдоним, которым пользовался, когда имел дело с Джатто.
— Я поспрашиваю. Позвоните через полчаса, пожалуйста. Дрю прогуливался с Арлен к Колизею, обратно к будке, снова к Колизею. Ровно через тридцать минут он еще раз набрал номер.
— Я звонил раньше насчет мистера Карелли.
— Пишите…
6
Полный противоречивых чувств, Дрю вел взятый напрокат “фиат” по извивающейся дороге через лес. Никогда раньше они с Джатто не встречались в его резиденции. Существовало правило, по которому для встреч, дабы не засветить Джатто, использовались только “одноразовые” публичные места, как-то: парки и рестораны. Дела никогда не делались у кого-нибудь дома. У Джатто должна была быть очень веская причина, чтобы так рисковать теми, кто жил в этом доме.
Войдя в богато обставленную гостиную, Дрю сразу понял эту причину — Джатто был слишком болен, чтобы покидать дом. Вилла располагалась в десяти милях к северу от Рима. С утеса, на котором она стояла, открывался вид на многие мили вокруг. Джатто окружил себя настоящей роскошью. Но от когда-то здорового и крепкого мужчины, жадного до денег, которые он зарабатывал на организации терактов, теперь осталась одна оболочка: кожа на его щеках обвисла, лицо было каким-то пятнистым, под широкополой шляпой скрывалась лысина. Он сидел на диване.
— А, Хаверфорд, — просвистел Джатто. — Сколько лет, сколько зим. А какую привлекательную компаньонку ты с собой привел.
— Мистер Карелли, — Арлен, улыбаясь, пожала протянутую ей костлявую руку. Ее губы не дрогнули, и когда он поднес ее руку к своим сморщенным губам.
В углах комнаты стояли телохранители.
— Да, немало воды утекло, — сказал Дрю. — Я изменился… Можно сказать, в моей душе произошли перемены… Я оставил свою профессию. — Джатто закашлялся.
— И я тоже.
— Хотите освежиться? Вина?
— Ты знаешь, я никогда не имел этой слабости.
— Помню, но с вашего позволения…
— Конечно.
Джатто налил в стакан пурпурный ликер. Глотать ему было трудно. В комнате пахло лекарствами.
— Теперь, отдав должное приятному, скажи мне, Хаверфорд, чем я могу тебе помочь? — губы Джатто растянулись в улыбке.
— В старые времена ты поставлял мне информацию о тех тупицах, у которых не хватало ума стать твоими клиентами. — Мешковатая одежда Джатто затряслась, когда он засмеялся.
— Те, у кого не хватало ума, — хихикнул он. — Хаверфорд, ты видел моего нового Матисса? — он указал на одну из стен. Дрю повернулся и оценил картину:
— Впечатляет.
— Миллион долларов, Хаверфорд. Такую сумму я иногда зарабатывал на одной операции.
— Сколько людей умерло из-за этой картины?
— Ни одного… кроме частицы Матисса. Джатто снова закашлялся.
— И, даже если я продам ее на самых выгодных для себя условиях, она не спасет мне жизнь. Подойди поближе, моя дорогая. Сядь рядом со мной.
Арлен с улыбкой подчинилась.
— Ну, так скажи мне, Хаверфорд, что бы ты сделал на моем месте?
— На твоем месте?
— Если бы ты умирал?
— Понимаю. В этом случае я бы исповедовался.
— О?
— Священнику.
— О?
— И сделал бы все возможное, чтобы спасти свою душу.
— Ты уверовал в Бога, Хаверфорд?
— Поздно. Но я пришел к этому.
— И это помогает? Дрю задумался.
— Нет. В действительности, это серьезное бремя. Зато придает силы.
— Силы. Понимаю.
— И это помогает мне спокойно относиться к мысли о смерти.
— Это, друг мой, бесценно, — сказал Джатто.
— Тогда позволь мне сделать предложение. Исчез служитель Господа. Можешь ли ты помочь мне выяснить почему?
— Служитель?
— Точнее — кардинал. Крунослав Павелик. Джатто кивнул, услышав знакомое имя.
— Мы думаем, кое-кто из тех, с кем ты был связан, может быть ответственен за его исчезновение. Если ты поможешь мне найти его, я отнесусь к этому как к одолжению с твоей стороны. Без сомнения. Господь тоже воспримет это как услугу. И конечно, я заплачу тебе.
— Заплатишь мне? Хаверфорд, в моем положении мне плевать на деньги.
— Тогда?..
— Я хочу отомстить?
— Кому?
— Тому, кто бросил меня, когда я стал немощен!
Дрю развел руками:
— Ты же знаешь, каковы они. Их нельзя винить. Для них главное — выжить.
— Выжить? Без моей помощи им бы это не удалось! — Джатто перенапрягся от вспышки гнева и закрыл от боли глаза.
— Эти подонки легко распределяют смерти, но не хотят иметь с тобой дела?
— Бизнес был смыслом моей жизни.