В Torus Intercession мы были ремонтниками. Мы специализировались на вмешательстве, что означало влезать в дела наших клиентов, и выравнивании, что соответствовало другой его фразе о том, что ситуация всегда должна оставаться лучше, чем мы ее обнаружили. Мы были искусны в том, что мой босс, Джаред Колтер, называл сизигией. Моя мама и без моих объяснений знала, что это значит.

– Как чудесно, милый, – промурлыкала она по телефону. – Естественное выравнивание и баланс во всем. Твой новый босс звучит просто чудесно.

Это не так.

Джаред Колтер, хотя и казался стабильным и солидным, имел такое указание: когда мы работаем, в какой бы ситуации мы ни оказались, мы должны оставить ее лучше, чем нашли. Я сказал ему, что это неразумно.

– Это в нашем уставе, Лок, – ответил он мне. – Делать добро.

У меня была теория, что когда он работал в ЦРУ, он убил много людей. Действительно, целую хренову тонну людей. Кто-то, где-то, должно быть, сказал ему, что кармически он в полной заднице, если только не сможет все исправить, сбалансировать и сделать достаточно хорошего, чтобы компенсировать плохое. Это было единственное, что я мог придумать, чтобы объяснить, что такое «сверх». Потому что, честно говоря, как можно спасти кого-то от преследователя? Сделать больше, убедиться, что они довольны и счастливы, прежде чем я выйду за дверь, - разве это действительно то, о чем я должен беспокоиться?

– Да.

Я поднял глаза и с удивлением обнаружил, что Шоу Джеймс остановился перед моим столом с чашкой кофе в руке.

– Что? – огрызнулся я.

– Ты только что задал вопрос.

– Нет, не задавал.

– Ага, задал, – поправил он меня. – И, может быть, ты размышлял вслух, но ответ на вопрос о том, должны ли мы заботиться о том, чтобы люди были довольны и счастливы прежде, чем мы уйдем, - это, конечно, да.

– Почему?

– Потому что так будет правильно.

Я хмыкнул.

– Тебе нужно быть более заботливым, – сказал он мне, улыбаясь, как обычно, выглядя как кельтский воин из железного века. Высокий рост, рыжие волосы и густая борода, а также темно-зеленые глаза заставляли вспомнить о Высокогорье.

– Отойди от моего стола, – приказал я ему.

– Знаешь, – начал он, его голос смягчился до ровного, успокаивающего рокота, – с тех пор как уехали Бранн и Крой, ты стал каким-то нервным.

Бранн был старой новостью. И да, мне нравилось спать с ним, но как только я понял, что он серьезно относится к Монтане, я оставил все как есть. А вот то, что его нужно было заменить кем-то новым, меня раздражало.

Крой был другим. Я даже спросил его, вернется ли он, и этот засранец соврал, сказав «да». По крайней мере, с ним я поддерживал связь. Я навестил его в Вегасе, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Это было странно, но даже несмотря на то, что я спал с Бранном, с Кроем я был ближе. Наверное, потому что мы не трахались. И хотя мне не хватало Бранна или кого бы то ни было в моей постели, я действительно скучал по разговорам с Кроем. То, что я приложил усилия, удивило его до чертиков, как и других парней в офисе.

Но нам все равно нужно было его заменить, а это означало новое лицо. Меня раздражало одно только размышление об этом.

– Никто больше не остается в одной команде на всю карьеру, – жаловался мой дедушка, когда я в последний раз смотрел с ним футбол, перед тем как они с бабушкой улетели в Финикс, где жили полгода. – Я ненавижу, когда мои любимые игроки меняют команду.

Я тоже. Я ненавидел перемены. И точка.

– Что с тобой происходит? – продолжал Шоу, зачем-то придираясь ко мне.

– Со мной ничего не происходит, – проворчал я, надеясь, что он бросит это занятие и вернется к своему столу.

Это было странно. Парни в офисе раздражали меня до смерти, но в то же время они мне нравились. Я понимал, потому что мне говорили, что в этом нет особого смысла, но я знал их, знал, как они поступают, и в этом был определенный комфорт.

– Ты - нервный ублюдок, – заверил меня Шоу, уходя, но не раньше, чем перевернул мой держатель для ручек, просто чтобы побыть мудаком.

– Это было по-взрослому, – рявкнул я ему вслед, когда он одарил меня ехидной ухмылкой. Когда я перевел взгляд на Раиса Солано за его столом и увидел, что тот улыбается, он быстро отвел взгляд.

– Знаешь, – начал Нэш, переключив мое внимание на него, когда он откинулся в кресле, – может, если бы ты старался быть не таким мудаком, люди бы оставались здесь.

– А тебе не приходило в голову, что если бы все перестали ныть, чтобы я был в лучшем настроении, то, может быть, у меня действительно улучшилось бы настроение?