Мой отец заключил сделку с Королем Братвы, чтобы обеспечить мою защиту после своей смерти, но теперь меня вынуждают согласиться на фиктивный брак.
Последним, кого я ожидала увидеть на похоронах отца, был его заклятый враг — Кирилл Шаров.
Этот безжалостный мужчина, несмотря на возраст, выглядит опасно привлекательным и куда более притягательным, чем должен быть кто-то его лет. Когда Кирилл признается, что мой отец нанял его для моей защиты, становится ясно: фиктивный брак — лишь часть договора.
По праву я наследница империи моего отца, но мой дядя хочет отобрать это место для себя. Кирилл должен защищать меня, но его истинные намерения связаны с другим контрактом. Три месяца фиктивного брака, его помощь против моего дяди и я — в его постели.
Я никогда не мечтала стать любовницей врага, но ради защиты и силы Кирилла у меня нет выбора.
Разница в возрасте между нами исчезает, как только его зубы касаются моей кожи.
Я ненавижу его прикосновения, но не могу не дрожать от желания.
Каждая моя попытка сопротивления заканчивается тем, что он вознаграждает меня страстью.
Его зубы оставляют следы, а язык успокаивает жгучую боль, превращая ее в томительное наслаждение.
Я не могу позволить себе поддаться врагу, но боюсь, что этот фиктивный брак начинает ощущаться слишком реальным.
Смогу ли я устоять перед его соблазнительными методами или рискую потерять и империю отца, и свое сердце, прежде чем пройдет три месяца?
Глава 1 — Вайолет
Элегантный черный городской автомобиль плавно останавливается перед нашим таунхаусом, двигатель тихонько урчит, прежде чем заглохнуть. Я смотрю на часы — ровно одиннадцать. Я опаздываю. Опять. Джеймс, наш верный шофер, выходит из машины и обходит ее, чтобы открыть мне дверь с вежливым кивком.
— Спасибо, Джеймс, — говорю я, тепло улыбаясь ему, выходя на мощеную дорожку. Таунхаус Харрисона возвышается над городом, все линии чистые, газон идеально подстрижен. Он, конечно, впечатляет, но я всегда находила его немного пугающим, как будто живешь в выставочном доме.
— Пожалуйста, мисс Вайолет, — отвечает Джеймс. — Надеюсь, у вас был хороший вечер.
— Это было чудесно, Джеймс, — говорю я, немного потягиваясь после долгой поездки.
— Это приятно слышать, — говорит он, и его глаза излучают искреннее тепло. Джеймс был с нами с тех пор, как я себя помню, его постоянное присутствие в моей хаотичной жизни всегда успокаивает.
Пока мы стоим, город гудит вокруг нас, далекий шум транспорта и редкие крики нарушают относительную тишину нашей жилой улицы. Я оглядываюсь на Джеймса, чувствуя укол вины за то, что задержала его так поздно. — Мне жаль, что заставила тебя остаться так поздно. Я знаю, что твоя смена уже закончилась.
Джеймс качает головой с легкой улыбкой. — Не беспокойтесь об этом, мисс Вайолет. Ваш отец хорошо платит мне, чтобы я мог обеспечить вам безопасную дорогу домой. К тому же, я бы предпочел быть здесь, чем дома и смотреть ночные передачи по телевизору.
Я тихонько смеюсь. — Ну, в любом случае спасибо. Я действительно это ценю.
Он кивает, его улыбка становится шире. — В любое время, мисс Вайолет. Отдохните. Увидимся завтра.
Вздохнув, я начинаю подниматься по ступенькам к входной двери, тяжесть неизбежного разочарования отца уже ложится мне на плечи. Я знаю, что не стоило оставаться так поздно, но мне нужна свобода. К тому же, я не делала ничего безрассудного — я просто делала то, что делает любая другая двадцатитрехлетняя девушка… развлекалась.
Я толкаю тяжелую дверь и вхожу внутрь, меня встречает знакомый запах полированного дерева и дорогого одеколона отца. В доме тихо, если не считать мягкого гудения кондиционера.
Я нахожусь в моменте, чтобы повесить пальто и снять обувь, наслаждаясь прохладным ощущением полированного бетонного пола под ногами. Таунхаус с его открытой планировкой и элегантной мебелью всегда кажется немного безликим, как выставочный дом а не место, где люди на самом деле живут. Это дом, и это безопасно, особенно учитывая все, что происходит в последнее время.
Кстати, я слышу тихий гул голосов из гостиной. Я делаю глубокий вдох, готовясь к неизбежной лекции. Деревянные полы заглушают мои шаги, когда я направляюсь на звук.
Гостиная такая же гладкая, как и весь дом, с высокими потолками и стенами, украшенными абстрактными произведениями искусства. Мой отец, Джефф Харрисон, сидит в своем любимом кожаном кресле, держа в руке бокал бурбона. Его серебристые волосы отражают свет, делая его похожим на выдающегося бизнесмена. Рядом с ним, на гладком кожаном диване, сидит Калеб Фаннинг, его правая рука и мой лучший друг. Светлые волосы Калеба аккуратно уложены, а его голубые глаза мерцают смесью веселья и беспокойства, когда он видит, как я вхожу.
— Вайолет, — говорит мой отец, его голос — глубокий, властный рокот. — Ты опоздала.
Калеб бросает на меня взгляд, который ясно говорит — Ты мертва. — Я не могу не закатить глаза, прежде чем повернуться к отцу.
— Вообще-то, пап, я вернулась вовремя, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Ровно одиннадцать.
— Правило — быть дома до одиннадцати, — возражает мой отец, его тон не терпит возражений. — Не в одиннадцать.
Я сдерживаю порыв застонать. — За что вы накладываете на меня эти санкции? Мне двадцать три!
— Это ради твоей безопасности, — твердо говорит папа.
Калеб, как всегда зачинщик, решает вмешаться, игриво подливая масла в огонь. — Да, Ви. Это для твоей безопасности, — говорит он, слегка ухмыляясь. — Нельзя допустить, чтобы ты попала в беду, в большом, плохом мире.
Я бросаю на него взгляд, полный чистого раздражения, но он лишь шире ухмыляется, явно наслаждаясь этим маленьким зрелищем. — Мне не нужна нянька, Калеб, — огрызаюсь я, мое терпение на исходе.
— Меня можно обмануть, — парирует он, все еще ухмыляясь.
— Хватит, — говорит мой отец, прерывая нашу перепалку одним словом. — Вайолет, это не обсуждается. Ты будешь следовать правилам, которые я установил, и это окончательно.
— Почему ты вдруг так обеспокоен? — спрашиваю я, и мой голос повышается от разочарования. — Ты никогда не был таким строгим. Что изменилось?
— Теперь все по-другому, — говорит мой отец, и выражение его лица напрягается. — Есть… проблемы, о которых тебе не нужно беспокоиться.
— Если ты скажешь мне не волноваться, я буду волноваться еще больше, — настаиваю я. — Особенно когда ты начинаешь себя так вести. Что происходит?