— Поедем домой тогда — предлагаю ему.

— Я тебя сейчас хочу. Пойдем, узнаем есть ли здесь вип-комнаты. Для таких ненасытных, как ты- эти слова больно царапают меня, наверное, тогда мне нужно было дать ему пощечину и уйти от него, но я не могла.

Вип-комнат в этом клубе не оказалось, поэтому Артем тащит меня в туалет, он идет очень быстро, я еле успеваю за ним на каблуках, пытаюсь вырвать руку из его захвата, когда он вталкивает меня в кабинку женского туалета.

— Ты чего, Артем? — смотрю на него и пытаюсь понять что с ним происходит- я не хочу здесь.

— А я хочу — расстёгивая ремень и разворачивая меня к себе спиной, задирает платье вверх и сильно сжимает бедра. А я словно окаменела, я всегда была безоружна перед любимым человеком, слышу возню за спиной, а следом ощущаю толчок, еще толчок.

— А говорила, что не хочешь. А сама мокрая, как кошка, которая всегда хочет — бьет меня словами, словно я какая-то шлюха. Зажмуриваю глаза, и жду, когда все закончится, тело всегда на него реагировало, но мозг сопротивляется всей этой ситуации. Его дыхание становится тяжелым, а толчки все чаще, я слышу как хлопают двери соседних кабинок и давлю загоняю свои слезы обратно, которые все-равно текут по мои щекам. Мне казалось, что это продолжалось бесконечно долго, прежде чем я почувствовала, что Артем кончил.

— Салфетки есть? — этот вопрос прозвучал инопланетно в этой тесной кабинке.

— В сумочке — шепчу ему и больше не могу сдержать слез, которые потоком бегут из глаз. Я чувствую как он вытирает меня, потом накидывает на меня свой пиджак, а я так и не могу повернуться к нему, не смогу посмотреть в глаза.

— Нам нужно расстаться — звучит для меня как приговор — слишком глупые клятвы дали друг другу и слишком рано. Я не нагулялся. Приводи себя в порядок, я вызову такси и отвезу тебя домой- Артем выходит из кабинки об этом говорит хлопок двери.

— Забери, пожалуйста- сняла со своих плеч его пиджак у дверей квартиры и быстро забежала, закрывшись на все замки.

Я чувствовала себя растоптанной и униженной, я даже заплакать не могла и закричать, как мне этого хотелось, потому что мои родители бы тогда увидели меня в таком состоянии. Хочу содрать с себя кожу и выкинуть, но не могу, быстро принимаю душ и ложусь спать, а с утра обнаруживаю, что на руках и бедрах появились синяки, поэтому надеваю джинсы и водолазку. Он даже мне не позвонил и не спросил как я себя чувствую, а я, как дура, на четвертый день пошла сама к нему, чтобы поговорить, а он меня прогнал, сказав, что мы обо всем поговорили в тот вечер и решение он менять не собирается.

А потом внезапно умер отец Артема, который не смог жить без своей любимой жены, его сердце просто остановилось от тоски, безусловно, в этот момент мне очень важно было находиться рядом с Артемом и поддерживать его. Я больше не подходила к нему, просто молча помогала Насте, молча стояла в сторонке на кладбище и впитывала в себя его боль, чтобы просто он знал, что я рядом. Прошла неделя после похорон, Артем пришел ко мне сам, шла домой и увидела его у подъезда, я сразу поняла, что он выпил, стоял и качался. Родители уехали на дачу, поэтому я его завела в квартиру, он молчал и я молчала. Дала ему полотенце, чтобы он принял душ, молча поила его горячим чаем. И так же не сказав ни слова он просто свернулся калачиком, положил голову на мои колени и плакал, а я плакала вместе с ним, мне так было больно за него. Я просидела так всю ночь, пока он спал, чтобы не тревожить его, а еще я тогда ему сказала о беременности, но он уже крепко спал. А утром, когда он проснулся и пришел в себя, отшатнулся от меня, как от прокаженной и молча ушел, хлопнув дверью.

А потом я в деталях вспоминаю ту сцену, когда я пришла к нему в квартиру, чтобы он только не улетал и не бросал нас, потом вспоминаю аэропорт и задаю себе вопрос: «Можно ли простить?». Наверное, ударь он тогда меня, пусть бы наорал, но выслушал, поговорил бы со мной, я бы его простила, но очень сложно простить, когда из тебя вытряхнули душу и хорошенько по ней потоптались.

27

Мы с сыном прилетаем ранним утром, жду, когда все пассажиры выйдут из самолета и пытаюсь разбудить Мирона, на руках его нести уже очень тяжело, полусонный Мирон радуется морю, которого он еще ни разу не видел.

— Мама, а моле где? — задает мне вопрос сын, когда мы спускаемся по трапу.

— Скоро увидишь, сынок, отсюда не видно море, еще немного нужно потерпеть- в лицо бьет теплый морской воздух, он действительно другой, какой-то легкий, люди спешат быстрее, толкаются, я же намеренно отстаю, чтобы насладиться моментом. Потом мы получаем свой багаж и идем искать свой трансфер до отеля. Сын начинает капризничать, ему жарко, да и дорога его очень утомила. В отель мы добираемся только спустя четыре часа, по своей глупости даже не посмотрела насколько далеко от аэропорта расположен отель. Не знаю, что сыграло роль, понравилась ли я турку с ресепшена или он пожалел моего измученного дорогой сына, но нас заселяют практически сразу, мы заваливаемся спать с Мироном, совершенно не думая о том, что теряем день у моря. Спали мы с Мироном долго, потеряли почти весь день. На телефоне очень много пропущенных. В первую очередь звоню маме и прошу прощения, что сразу не позвонила. Я не думала, что перелет с ребенком меня настолько утомит, звоню Артему, но он не отвечает. Мы с сыном идем гулять по отелю, территория просто огромная, я специально выбирала семейный отель, чтобы были развлечения и анимация для Мирона. На территории отеля есть все, чтобы ребенок не скучал, мы так увлекаемся с Мироном, что возвращаемся в номер только к вечеру. Сын счастлив, что наконец-то искупался в море, а еще полетал с горок аквапарка, потом было целое представление у бассейна для детей.

— Ну вот сыночек, сейчас мы с тобой сходим в душ, переоденемся и пойдем на ужин, а потом спать, сегодня был очень насыщенный день — говорю сыну, открывая дверь в номер, проходим с сыном в комнату и вижу на кровати Артема.

— Артем?!

— Папа! — в один голос с сыном кричим, только я удивлена, а сын счастлив и бежит к Артему, крепко его обнимает и целует. Мирон очень тактильный ребенок, но такие приступы нежности у него случаются нечасто, а сейчас он не может отлипнуть от отца.

— Ты как здесь? — спрашиваю Артема.