Все это может рухнуть в любой момент. Одна мысль об этом обжигает. Каждая крупица победы и удовлетворения во мне мгновенно вытесняется мучительным чувством вины и сомнениями, но, в конце концов, это ни черта не меняет.

Я плюхаюсь на свой рабочий стул и вздрагиваю, когда что-то мягкое смягчает мое падение. Я тянусь за спину и достаю того плюшевого мишку из игрового автомата. Это возвращает меня в тот вечер и к тому, как мило она выглядела, сидя в моей машине с мишкой на коленях. Это просто глупая мягкая игрушка, но каждый раз, когда я смотрю на нее, я улыбаюсь, как идиот.

Я бы сделал все это снова. Я бы отказался от всего остального ради минуты, проведенной с ней в моей постели.

Это делает меня мудаком?

К черту все. Тогда я буду полным придурком.

Глава 16

Элиза

— ВСЕ КОНЧЕНО.

Я говорю это, не моргнув глазом, без колебаний, и Джуниор смотрит на меня с другой стороны своей кровати с отсутствующим выражением на лице.

— Я этого не принимаю, — отвечает он.

Я стараюсь не смотреть на его голый пресс — единственный отвлекающий фактор, который мне сейчас не нужен. Простыня прикрывает его пах. Уверена, стоит ему только чихнуть, и она упадет, обнажив его…

Сосредоточься, Элиза.

— Мне все равно, что ты принимаешь, — шепчу я, заставляя его опустить глаза к моей рубашке — или, лучше сказать, к его рубашке большого размера, которую я присвоила себе. — Все кончено, между нами все кончено. Я так больше не могу.

Он садится.

— Ты уже говорила это раньше, Нора. Чем это отличается от любого другого раза, когда ты убегала от нас за последние десять лет?

— Это… — Я в отчаянии сжимаю челюсть. — Это… черт. Строчка.

Джуниор ухмыляется и поворачивает запястье, чтобы открыть сценарий.

— Это первый раз, когда я больше думала головой.

— Больше головой, а не сердцем! — Я заканчиваю фразу. — Черт возьми. Почему я не могу этого запомнить?

Он отбрасывает сценарий обратно.

— Опять с самого начала?

Я вздыхаю с веселым разочарованием.

— Ты даже не заглядываешь в сценарий.

— Мне это больше не нужно.

— Ты выучил?

— Наверное.

Я толкаю его в грудь босой ногой.

— Не могу поверить, что ты знаешь эту сцену лучше, чем я…

Джуниор обхватывает мою ступню руками, мягко надавливая на ступню.

— Ну, может быть, если бы ты не оказывалась с моим членом во рту каждый раз, чтобы продублировать реплику, ты бы уже запомнила.

У меня отвисает челюсть, а он смеется.

— Вау… знаешь что? — Я пользуюсь случаем, чтобы подразнить его. — Думаю, ты прав, Джуниор. Может, нам не стоит больше встречаться.

Он отпускает мою ногу и указывает на меня пальцем.

— Я этого не говорил, — возражает он. — Я вообще этого не говорил.

— Теперь я вижу свет, Джуниор… — Я добавляю в свой голос больше эмоций. — Секс — это плохо. Это неприлично и ужасно влияет на продуктивность.

— Но это самое интересное…

— Все кончено, — говорю я, беря его за шею.

Он улыбается и наклоняется вперед, позволяя простыне мягко соскользнуть с его обнаженного паха.

— Я этого не принимаю.

— Мне все равно, что ты принимаешь… — Я проскальзываю под ним, когда он ползет вверх по моему телу. — Все кончено, между нами все кончено. Я больше так не могу.

Джуниор ерзает между моих податливых бедер.

— Ты уже говорила это раньше, Нора… — Он прижимается губами к моим губам, и я тянусь к его запасу презервативов, чтобы взять один. — Чем это отличается от любого другого раза, когда ты убегала от нас за последние десять лет?

— Это первый раз, когда я больше думаю головой, чем сердцем, — говорю я, наматывая латекс на его напряженный член. — Это правильно для нас обоих, Дэнни. Я знаю это.

Он поправляет мои колени, притягивая меня ближе, чтобы выровнять нас.

— Если это правильно… тогда почему кажется таким неправильным?

Я стону, когда он входит в меня, растягивая каждым своим толстым дюймом.

— Это кажется неправильным… — Он входит в меня быстрыми, уверенными толчками, и я извиваюсь от удовольствия. — Это… о, черт, Джуниор, так приятно.

Он смеется.

— Это не твоя строчка.

— Мне все равно. — Я поднимаю колени, и он кладет их себе на плечи, как мне нравится. Его кончик прижимается к моему самому чувствительному месту, и я выгибаю спину на матрасе, извиваясь на нем.