— Налей выпить! — потребовал всё тот же мощный мужской голос.

— Не забывай говорить, «пожалуйста», душа моя, — ласкового проговорила женщина, чей голос мне был отлично знаком. Моё тело не могло бы забыть голос своей биологической матери.

— Быстрее, Валя! — рявкнул…

Да, определённо, мой биологический отец.

— Не помыкай мной, — недобро ответила мать.

— Я император — ты обязана подчиняться мне!

— А вы ничего не перепутали, Ваше Величество? — начала заводиться мать. — Не забыли, с кем разговариваете? Мы с тобой давно договорились, что ты даже не пытаешься строить из себя императора, когда мы наедине. Иначе я бы не согласилась выйти за тебя замуж, Костя. Или тебе стало плевать на твои же слова?

— Мне плевать?! Я всегда держу слово, женщина!

— И?

— И… Дери тебя за ногу, Валя! Прости. Неправ! Давай выпьем, раз пришла! Пожалуйста.

— Хм… — тихо хмыкнула мать. — Пусть так.

Раздался хлопок пробки, зажурчало игристое, льющееся по бокалам…

Они чокнулись и выпили.

— Почему ты на меня так смотришь? — хмуро спросил император.

— Потому что пытаюсь разглядеть в твоих глазах, кое-что, душа моя…

— И что же? — голос его вновь стал недобрым.

— Что с тобой произошло, Костя? Ты очень быстро меняешься. Я не верю, что это из-за Метки. Более того, я чувствую, что твоя энергия нестабильна. Я не могу понять, что с ней… Но явно что-то дурное происходит с твоими энергетическими контурами! И… Погоди! Мне кажется, кто-то хочет помешать нашей беседе… По-моему, мы не одни с тобой здесь, душа моя.

Я едва смог расслышать её мягкую поступь. Она приближалась к моему столику. Тело, в котором я находился, сжалось от страха. Маленький мальчик очень боялся, что его обнаружат.

Но гораздо сильнее он боялся гнева отца. Что же ты за зверь, император Константин, раз смог запугать моего энергетического болвана? И осколки моей личности?

Тихая мягкая поступь матушки Валентины, звучала всё ближе и ближе. Находясь внутри своего детского тела, я явственно ощущал страх.

Да, я не ошибся — ребёнок боялся не свою матушку. Он определённо боялся отца. Если бы осколки моей личности на момент этих событий уже были собраны в кучу, такого бы липкого страха мелкий-Я бы не испытывал. Даже в теле мальца Вольный Воитель Макс не трясся, как испуганный заяц, перед венценосным папашей.

Но увы. Похоже, «осколки личности» пробуждались постепенно, по мере взросления тела, а не как в фантастических книжках, когда после перерождения внутри новорождённого живёт сразу взрослый человек. Тело и мозг малыша банально не смогли бы выдержать подобной нагрузки.

Ребёнок, внутри которого я сидел, вдруг перестал трястись, замер и забыл, как дышать.

Я же ощутил, что наравне со страхом внутри него поднимается другое чувство — надежда. Он надеялся, что пронесёт и его не заметят.

А ещё он всем сердцем верил, что, даже если заметят — мама защитит.

Мать сможет принять на себя гнев отца и спасти своё дитя от этого гнева.

Страх отступал.

А между тем матушка Валентина остановилась возле сервировочного столика и, как мне показалось, положила ладонь на ручку. Столик слегка покачнулся на тихих колёсиках.

А я — полноценный взрослый я, находящийся здесь как незримый наблюдатель без возможности повлиять на события того Времени, натурально опешил.

Ведь я почувствовал чужое беспокойство!

Странно? Ха! Конечно!

Сперва меня очень удивило, что я едва-едва различаю чужую эмоцию, будто она скрыта под тонной морской воды, или завалена барахлом. А ведь последнее время я довольно явственно чувствую сильные эмоции других людей!

Но через миг я опешил ещё сильнее — я понял, что я-Наблюдатель, своих сил из настоящего времени здесь лишён, и могу почувствовать лишь то, что чувствует ребёнок.

Ха! Получается, я уже в малом возрасте, когда толком себя и не осознавал, мог использовать часть способностей Вольного Воителя. Сейчас именно ребёнок ощущает беспокойство и тревогу матери, стоящей рядом. Правда, он не понимает, что эти ощущения — проявление его собственных способностей.

И тем не менее на тревогу реагирует — страх внутри детского тела нарастает с новой и новой силой.

— Ушёл, подлец… — еле слышно проговорила императрица Валентина. — И как только он понял, а?

— Ну что там, Валя?! — послышался недовольный окрик императора. Судя голосу, со своего места отец всё это время не сходил. На диване, что ли, лежит?

— Показалось, душа моя, — пропела Валентина.

— Уверена? — хмуро спросил отец.

— Более чем. Нервничаю что-то последнее время.