Несколько оставшихся в живых жрецов перестали метаться, точно чайки над морем, и попробовали стянуть шамана с камня, но тем самым только облегчили нам задачу, став легкими мишенями.

— Я все! — крикнул Аркаша, впустую дергая цевье.

— Да и ладно. — Выстрел Метельской свалил очередного человека в балахоне. — А, ч-черт, я тоже пустая. Макс, гляди, уходят!

Капюшоны последних сторонников темного бога повернулись друг к другу, а после они слаженно припустили по тропе, ведущей вниз, в те самые лесистые предгорья, о которых нас предупреждал Глузд.

— Имя-то зачем называть? — пробурчал я, вскидывая вверх руку с пистолетом. — Вроде бы профессионал.

Выстрел — первый беглец, раскинув руки, делает еще несколько шагов и падает на камни носом вниз. Еще один — и, взвизгнув от пули, которая его чуть задела, последний оставшийся в живых жрец ушедшего бога ускоряет бег. Ей-ей, мужик идет на мировой рекорд, не иначе, вот только вряд ли его кто-то зафиксирует. Да и смысла нет, поскольку второй выстрел попадает точно в цель. Ноги незадачливого призывателя Куль-Отыра заплетаются, его тело кулем валится на тропу.

— Вроде все, — выдохнул я, выстрелив в голову все еще дергающегося жреца, того, что жутко орал, когда в него попала пуля. — Хотя надо будет потом пойти, проверить.

— Еще нет! — филином ухнул Мискув, размахивая своим посохом и пытаясь попасть по тени, которая всячески старалась увернуться от старого шамана. — Вот изживем эту пакость, тогда… Ага! Словил его! Ну-ка расступись! Под руку не попадите!

Он задел-таки тень, которая, похоже, была бы рада свалить отсюда куда подальше, но по какой-то причине сделать этого не могла и на моих глазах буквально втянулась в шаманский посох. Мне показалось в этот миг, что где-то на грани слуха, словно даже не в этом мире, кто-то гневно заорал, выказывая свое недовольство случившимся.

— Не зря жил, — сообщил нам старик, спустившись с валуна и сразу после этого на него же кладя свой посох. — Не всякий шаман может похвалиться, что такое смог сотворить.

Из своей сумки он достал мешочки, зацепил из каждого по горсточке то ли измельченных трав, то ли сушеных и перетертых в порошок мухоморов, а после, снова затянув какую-то тягучую песню, начал посыпать этим всем новое вместилище Куль-Отыра. Причем посох начал дергаться, словно заключенная в нем сущность стремилась покинуть нежданное узилище.

Мискув пел все громче, ритм заклинания (а это, без сомнений, было именно оно) становился быстрее, и оказывало оно влияние не только на посох, который вертелся на валуне, как юла, но и на нас. У меня, например, ноги стали ватными, а перед глазами появилась пелена.

Песня закончилась вдруг, когда этого ни мы, ни даже бог, заключенный в посохе, не ожидали. Мискув выкрикнул какое-то слово, хлопнул в ладоши, и в тот же миг деревяшка, лежащая на валуне, словно взорвалась, камень охватило багровое пламя, а к небесам устремился огненный вихрь, не сильно большой, но все же впечатляющий. Правда, высоко он не поднялся, поскольку его разметал на клочья внезапный сильный порыв ветра, превративший пламя в пепел, который в результате осыпал и площадку, и нас.

— Вот теперь все, — устало произнес Мискув. — Кто бы и как ни старался, Куль-Отыр больше в этот мир не придет. Нет ему сюда дороги. Хорошо! Только вот устал я сильно.

— Луна, — сказала Метельская. — Смотрите, она снова обычная. Не красная.

И правда, пропали в никуда пугающие кровавые оттенки, исчезли, как не было их. Капище заливал обычный, серебристо-яркий лунный свет.

— Духи говорят, что, может, Луна теперь над этими горами всегда такая будет, — сообщил нам шаман. — Если только глупые люди какую-то новую пагубу на свою голову не придумают.

Он, охнув, нагнулся и подобрал с камней серебристую каплю, в которой, как в воде, отражались лунные лучи. Слеза Рода, та, из-за которой все завертелось и про которую все присутствующие тут попросту забыли. Смех, да и только.

— Ладно я, со мной все ясно, — хихикнула Марго. — Нажралась от пуза наконец, и до остального дела нет. А вы чего хлебальниками хлопаете? А ну как кто не заметит да пнет случайно и улетит эта штука вниз! Ищи ее после там!

— В самом деле, — рассмеялась и Метельская. — Вот мы дали!

— Забирай слезу, однако, — протянул мне артефакт Мискув. — И увози подальше от наших гор. Слишком много смертей из-за этой…

— Хм, а здесь руны под луной переливаются, — задумчиво сказал Аркаша, стоящий рядом со мной и держащий в руках копье, которое он вынул из камня. — Думаю, Максим, ты прав, такой штукой можно убить даже тех, кого смерть обычно стороной обходит.

Замаха, при помощи которого он метнул это оружие в Марго, я даже уловить не успел, услышал только истошный вопль моей приятельницы, которую копье прикололо к скале, как жука булавкой к энтомологическому пластику. К стыду своему, не уловил и того момента, когда Стрелецкий откуда-то из-под куртки вытащил «Глок-31», это движение словно смазалось в моих глазах.