— Загранпаспорт, — неслышно вошел в кабинет Аркаша. — Его захватите обязательно. Он же у вас есть?

— Он у меня есть, — подтвердил я. — Но лежит не тут, дома. Аркадий, о таких вещах заранее предупреждать следует. Мог бы с утра позвонить, сказать, тогда бы захватил.

— Так и сам не знал, — печально сообщил мне молодой человек. — Дома, значит? Это плохо. Очень некстати. Ладно, заедем к вам домой. А оружие вы оставьте здесь, хорошо?

— Нет, — качнул головой я. — Не пойдет.

— Ну, нет так нет, дома оставите, — неожиданно покладисто произнес Аркаша. — Едем? Машина стоит у подъезда.

— Конечно, — я снова вышел в приемную, прикрыв за собой дверь. — Гель, ты вызови сюда кого-то из «диэйчэловских» ребят, ну кто работает сегодня — Мишу или Павла. Как всегда — самовывоз с упаковкой по двойному тарифу. Надо Анвару отправить то, что мне предыдущий визитер принес.

— Тот здоровый черный котел? — уточнила помощница. — Да?

— Именно. Он у стены стоит. Сама не ворочай, он тяжелый, ясно? Адрес Анвара возьмешь…

— У меня он есть, — чуть раздраженно ответила девушка. — Надеюсь, в ответ он кучу сладкого на этот раз не пришлет? Я только-только вес согнала.

В тот же миг ей на голову со шкафа за ее спиной свалилась небольшая книга. Это Арсений свою точку зрения на данную проблему выразил, ему-то турецкие вкусняшки тогда очень сильно понравились. И корзину, в которой они находились, он к делу пристроил, правда, не знаю, к какому именно. Геля тогда ее выбросить хотела, он как это понял, так жутко разорался на тему «тебе волю дай, ты все хозяйство на свалку сволокёшь», а после куда-то ее утащил.

— Ай! — Девушка потерла затылок. — Сенька, скотина!

— Еще набери Газвана, извинись… Хотя ладно, сам ему позвоню с дороги. И еще — если заглянет Татьяна, скажи, что меня до понедельника уже не будет.

— Надеюсь, не заглянет, — буркнула девушка. — Да и потом — если вас уже не будет сегодня, так, может, и я тогда пойду?

— Валяй, — разрешил я. — Аркадий, ты готов?

— Конечно, — подтвердил юноша и одарил Гелю улыбкой. — До свидания. Извините за вазу, пожалуйста. Но я вам новую куплю. В понедельник. Обещаю!

— Уж будьте любезны, — в ответ на его улыбку девушка изобразила свою, дежурную и сильно неискреннюю. — Всего доброго!

— Ой! — засмотревшись на нее, Аркаша наткнулся на вешалку, и та с грохотом упала на пол. — Надо же! Извините!

— Знаю, что клиентам говорить такое нельзя, но надеюсь, вы не очень часто будете посещать наш офис? — потерла виски секретарша. — Просто боюсь, что если да, если постоянно, то от него скоро одни развалины останутся!

— Вот такой я неуклюжий, — покраснели щеки Аркаши. — И мама тоже говорит… Ох.

Он вышел за дверь, я было последовал за ним, но меня остановил Модест Михайлович, положивший мне руку на плечо. Меня, если честно, всегда немного раздражало это его умение внезапно и вдруг оказываться за спиной. Старые вурдалаки вроде него на такие штуки мастера.

— Максим, — негромко сказал он мне на ухо, — ты этому пареньку особо не верь.

— Причина? — коротко осведомился я, зная, что зря Модест предупреждать о подобном не станет.

— Сам не знаю, — помедлив секунду, ответил он. — Просто есть в нем что-то неправильное. Вроде он и впрямь недотепа, не комедию ломает, на самом деле такой, а все одно кажется мне, что не такой уж кулема этот Аркашка. Так что спиной к нему не поворачивайся, остерегись.

У подъезда нас в самом деле ждала машина, неновая «Хундай Соната» непритязательного серого цвета.

— Владимир, сначала заскочим к Максиму Анатольевичу домой, — обратился к невысокому, но очень коренастому бородатому водителю Аркаша, усевшись на переднее сиденье. — А уж потом едем в Шереметьево.

— Ну вот, — заметил я, устраиваясь сзади. — Уже какая-то ясность, пусть и относительная. Значит, скорее всего «регулярка», а не «чартер», что уже хорошо. А куда летим? И во сколько рейс? Не опоздаем?

— Не торопите события, Максим Анатольевич, — попросил меня юноша, пристегиваясь. — Всему свое время. Ай! Палец защемил! Причем тот же самый!

Газван, которому я сообщил о том, что Рабих полностью со мной рассчитался, услышанной новости очень порадовался. Причем из нашего разговора я понял то, что он со своей стороны на этого товарища тоже поднадвил. Ну и попытался еще раз со мной договориться о том, чтобы я помог тем туркменам, о которых у нас недавно состоялся разговор, но вновь наткнулся на мое решительное «нет». В конце концов, мое решение как минимум справедливо. Они к себе в страну никого не пускают, мне в свое время тоже отказали во въезде, так с чего мне им помогать? Что посеешь, то пожнешь.