За столом находились трое: чопорная седовласая матрона, все время поджимавшая губы, молодая девушка, совсем еще девочка, то и дело поглядывающая на нее, по всей видимости этих двоих связывали родственные отношения. Третьей была невысокая женщина в очках, при виде которой глаза Амадин расширились в изумлении.

– Вы?! – воскликнула она, присаживаясь напротив женщины. Та взглянула на нее поверх очков:

– Простите?

– Мы встречались недавно, в парке, – поспешила пояснить Амадин. – Вы дали мне газету…

Лицо женщины окаменело.

– Вы ошиблись, – ледяным тоном произнесла она. – Я не разносчик газет. И редко бываю в парке.

– Но… – девушка запоздало вспомнила, что женщин преследовала полиция. Вполне вероятно, ее собеседница не желала, чтобы об этом узнала хозяйка пансиона. – Наверное, я перепутала вас с кем-то еще. Прошу меня простить.

Женщина кивнула и принялась за завтрак. Амадин ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Настроение, такое безоблачное утром, куда-то испарилось.

Герда это моментально уловила.

– Почему бы вам не прогуляться по Сен-Кантену? – предложила она. Амадин передернула плечами. Очередная прогулка претила, хотя… Она подошла к окну, понаблюдал, как солнечные лучи пронизывают зеленую листву. В конце концов, следовало размять ноги, и к тому же сообщить Николь о смене адреса проживания и ограничениях, связанных с этим:

– Пожалуй, ты права…

Она безропотно позволила служанке выбрать платье: из белого муслина, с объемной вышивкой и пышными рукавами, присборенными у локтя. К платью прилагалась широкополая шляпа и мантилья, кружево на которой повторяло узоры на подоле.

На фоне белой ткани волосы стали ярче, а взгляд – загадочным и томным. Заметив это, Амадин нахмурилась,но сразу же махнула рукой. Сен-Кантен не Кнайтхофф, и оденься она даже в дерюгу, все равно найдется мужчина, который захочет получить свою порцию удовольствия. Приятным исключением оказался только Себастьен дю Морталь. Хотя он же говорил, что приехал из Аллемандии. При мысли о том,что вечером они увидятся, улыбка снова мелькнула на губах девушки.

Заметив, что Герда стоит рядом, Амадин обернулась:

– Ну как я выгляжу?

– Прекрасно. Все дамы умрут от зависти!

– Или освистают, – девушка улыбнулась и, подхватив перчатки, направилась к выходу.

Она только и успела свернут за угол,как ее окликнули:

– Мадемуазель Гросс! Магистр Гросс!

Амадин обернулась и с удивлением заметила ту самую женщину, с которой разговаривала за завтраком.

– Простите, – она слегка запыхалась, щеки покраснели, а соломенная шляпка съехала набок. – Я… я хотела извиниться, что была не слишком вежлива с вами за завтраком…

– Право, это – пустое! – фраза, когда-то подслушанная у Полетт, вырвалась сама собой. – Вам не стоило бежать за мной.

– Но мне показалось, вы заинтересовались нашим изданием, и я… – женщина поправила очки, так и норовившие упасть с носа. – Я хотела пригласить вас на наше собрание, которое состоится завтра в полдень. Ничего серьёзного, просто обсуждение нового номера газеты…

Она окончательно смутилась. Амадин кивнула:

– Почту за честь.

– Прекрасно! Я зайду за вами, скажем, в четверть двенадцатого?

– Превосходно! – уверила Амадин.

– Тогда до встречи. Ах да, меня зовут Эльза Браун, можно просто Эльза,– женщина протянула руку, которую Амадин пожала:

– Амадин Гросс… но вы это и так знаете…

– Да, я прочитала ваше имя в книге проживающих в пансионе.

– Там не указано мое научное звание, – заметила девушка.

– Ну… – Эльза опять смутилась. – Я вспомнила, что слышала о некой Гросс в прошлом году… вы действительно были…

Она замолчала.

– Любовницей Великого инквизитора? Да, – как Амадин не старалась казаться безразличной к сплетням прошлогодней давности, голос звучал резко. – Так что если вы передумали насчет приглашения…

– Напротив! Наше сообщество будет только радо увидеть ту, кто нашел силы разорвать порочную зависимость женщины от мужчины и смог сам заработать себе на жизнь! – уверила ее собеседница.

Воодушевление, звучащее в голосе, заставило смутиться. Амадин никогда не рассматривала свой уход от герцога с этой точки зрения. А ведь все к чему она стремилась – изменить свою жизнь и обрести независимость от мужчин, чтобы ни один из них не имел более над ней власти. Что же произошло, что она забыла об этом?