Шрифт:
— Скажи, Влада, а ты не жалеешь, что ушла тогда из Проекта? — осведомилась Мира. — Сейчас могла бы работать во Внеземелье…
Влада фыркнула.
— Не больно-то и хотелось! Я в любой момент могу туда попасть — сколько раз приглашали, программистом! Но мне это сейчас не интересно, есть вещи поважнее!
— Какие, к примеру? — спросила Соня. — Она приподнялась на локте и смотрела на Владу с интересом. — Эти ваши внеземные цивилизации?
— А хотя бы и так! — девушка с вызовом вскинула подбородок. — Сейчас не прежние времена, никому не придёт в голову отрицать, что мы не одиноки во Вселенной! А кто, по- вашему, создал «звёздные обручи»? Нужно только правильно их использовать и тогда…
Мира молчала, откинувшись на скрещённые под головой руки. Она вдруг потеряла интерес к разгорающемуся спору. В самом деле — сколько уж говорено-переговорено, мусолено- обмусолено… Куда лучше лежать вот так и смотреть на звёзды, у которых наверняка кто-то живёт, — в этом сомнений нет, тут Влада права. Вот и Юрик так говорит, и Лёшка Монахов — а он, сколько Мира помнила, никогда не ошибался.
— … завтра едем в горы! — закончила очередной пассаж Влада. — Наши японские друзья, те, что организовали конференцию, устраивают экскурсию к научному комплексу «Стар Миррор». Вы, наверное, слышали — там установлен доставленный из Антарктиды «звёздный обруч»!
О японских «коллегах» ЭВРовцев Мира много чего успела наслушаться по теленовостям — в особенности, об их методах, далеко не всегда вызывающих одобрение властей.
— Протестовать будете? — небрежно спросила она, не меняя, впрочем, позы. — Пикеты всякие, транспаранты, а то и к воротам себя прикуёте наручниками?
— Вот ещё! — Влада снова фыркнула, точь-в-точь, как раздражённая кошка. — Мы такими глупостями не занимаемся! Сегодня утром было сообщение, что «обруч» уже активирован, и мы обязательно должны увидеть это собственными глазами! Ну и митинг заодно проведём — будем требовать, чтобы учёные прислушались к нам и использовали эти творения высшего разума для установления контакта с их создателями!
Мира не стала переспрашивать, зачем это понадобилось. В конце концов, каждый имеет право сходить с ума по-своему… пока это не мешает окружающим. А чем и кому может помешать энтузиазм этих парней и девчонок?
— А хотите — поехали с нами? — предложила Влада. — После завтрака пришлют автобусы, всем места хватит!
— В самом деле… — Соня неуверенно посмотрела на подругу. — Мира, может, съездим? В горах здесь очень красиво, да и на «обруч» посмотрим, интересно же!
Мира, хотела было, отказаться, но потом решила — а почему бы, собственно, и нет? На японские парки, всякие сады камней и прочие бонсаи уже успели налюбоваться — а тут возможность познакомиться с настоящей, дикой природой этой страны. Она так замечательно выглядит на старинных гравюрах и акварелях, не говоря уж о рекламных буклетах и экранах телевизоров. Так почему бы не полюбоваться этой красотой вблизи, пока ЭВРовцы будут митинговать… или что они там ещё затеяли? Соня пусть делает что хочет, её это не касается, а вот упускать такой шанс, и правда, не стоит — когда ещё она снова окажется в Японии?
— А что, я «за». — скрипачка приподнялась на локте. Соня посмотрела на подругу с удивлением, явно не ожидая такой покладистости. — Только надо сперва в гостиницу заглянуть, переодеться, в порядок себя привести… Ну и фотики прихватить не помешает — хоть будет, что дома показать, кроме открыток и всяких глупых буклетов!
«Обруч» был огромен. Нет — громаден, немыслим, колоссален! На таком расстоянии мозг не воспринимал его целиком — широкая, в десятки километров серебрянно отсвечивающая полоса плавно загибалась куда-то вверх, чтобы там превратиться в узкую ленту, свёрнутую в невероятных размеров кольцо. В плоскости кольца, за которым считанным минуты назад простиралась бархатно-чёрная пустота, сплошь в точках, скоплениях, россыпях звёзд, сейчас происходило что-то странное. Казалось, колоссальная «дырка от бублика» сплошь затянута паутиной, сплетённой из колеблющихся световых нитей, сполохов, отдельных вспышек — и эта паутина постоянно пульсировала, меняя форму то вспыхивая, то угасая настолько, что сквозь неё опять проступали звёзды. Впрочем, Стивена это не слишком удивило — Гарнье, инструктируя их по поводу предстоящей миссии, предупреждал о чём-то подобном. И даже объяснил, что призрачная сеть есть не что иное, как след возникшей «червоточины», но не той, что позволяет перемещать между обручами материальные объекты, а другой, своего рода энергетического призрака настоящей — и, тем не менее, вполне успешно справляющейся со своей задачей. Которая, насколько сумел понять Стив из объяснений француза, заключалось в том, чтобы застолбить место, не позволив кому-то ещё подключаться к «обручам» на противоположных концах подпространственного тоннеля. Первый — вот он, нависает чудовищной махиной над головой Стивена; второй же, если верить Гарнье, находится где- то в горах японского острова Сёкаку. И пока работает аппаратура, установленная на «обручах», разорвать призрачную «червоточину» невозможно, иначе, как выведя из строя установленные на «обруче» приборы. А на это русские с «Зари» ни за что не решаться, уверял астрофизик, подобное действие означало бы прямое столкновение, схватку — а это вполне способно стать самым настоящим «казус белли». Впрочем, как показалось американцу, Гарнье сам не слишком-то верил в то, что говорил. В самом деле, какая ещё схватка? К тому же, «Омары» не несут вооружения — разве что устраивать боксёрский поединок на манипуляторах в пустоте? Конечно, стальные клешни-манипуляторы способны вспороть капсулу, как бумагу, смять сваренную из дюралевых труб раму, раздавить пилота, превратив его в кровавое пятно, мгновенно застывающее в мертвенной стуже вакуума, но — кому придёт в голову затевать нечто подобное? Уж точно не ему, Стивену О’Хара, и не тем, кто сидит в кабине русского кораблика. Слава богу, удалось отстучать им морзянкой кодовую фразу — и теперь он готов поставить десятку против пустой пачки из-под «лаки Страйк» что Алекс, что и Юджин узнают строку из русской песенки, которую распевали на артековских посиделках у костра — да и потом, в комнатах «юниорского 'общежития, где их развесёлая группа 3 'А» собиралась за чаем с тортиком и песнями под гитару… Эх, привычно посетовал Стивен, если бы не дура Влада, из-за которой он схлопотал тогда тяжёлый сотряс и целый букет переломов…
А вот другие ничего понять не смогут, даже если и перехватят сигнал, что вообще-то невозможно — Стивен воспользовался для передачи не рацией, а лазерным прожектором-мигалкой. А вот парни увидят — и догадаются, конечно, что старина Стив О’Хара здесь и готов, если потребуется, принять участие в любом рок-н-ролле…
В наушниках заверещало — сигнал возвращаться к кораблю. Стивен помахал закованной в перчатку рукой отметке на экране и потянулся к рукояткам управления.
Перелёт до «Фубуки» занял меньше получаса. Японский планетолёт успел приблизиться к «обручу» и теперь висел в пустоте, держась в его диаметральной плоскости. А ведь Гарнье боится, подумал Стив — опасается, лягушатник, что тахионное чудовище выплюнет ни с того ни с сего столб энергетического выброса, который захлестнёт корабль и забросит его вместе с экипажем в совсем уж отдалённый конец Галактики, откуда даже на тахионной тяге до Земли и за тысячу лет не добраться.
«Омар» огибал кормовой пилон с установленными на нём пусковыми аппаратами тахионных торпед. Три гнезда были пусты — ровно столько «выстрелов» пришлось сделать, чтобы добраться до Пояса Астероидов. Стив припомнил, как незадолго до старта перегружал торпеды из орбитального грузовика на планетолёт — вводил в трубы сигарообразные тускло отблёскивающие тела торпед, после чего, орудуя манипуляторами, ставил на место выпуклые крышки. И снова перед глазами возникли кадры японской кинохроники времён Второй Мировой, виденные на уроках истории в колледже: матросы на палубе японского эсминца задвигают длинные, лоснящиеся от машинного масла стальные сигары в счетверённые трубы торпедных аппаратов, задраивают рубчатые крышки с нанесёнными на них большими белыми иероглифами. Английские титры сообщали, что это название корабля, «Фубуки», что в переводе на английский означает «Метель»…
Стивен тряхнул головой. Нет, как хотите, а не зря он поделился с Шарлем своими подозрениями, а потом и посигналил русскому грузовику. Дело тут явно нечисто, и он ещё не раз пожалеет, что связался и с Гарнье, и с косоглазыми япошками, и с этими «звёздными обручами», будь они трижды неладны…
IV
Из записок
Алексея Монахова.
«…Короче, мы в попали. Не в том смысле, как попал я, любимый — 'Заря» висит, где и висела, в трёх с половиной тысячах километров от обруча-гиганта и в двух с половиной от «Фубуки», никаких обменов разумов с собой-детьми не зафиксировано, мы не переносились в будущее, чтобы обзавестись там бластерами, скорчерами, генераторами силовых полей и прочим хламом, способным одним махом решить все мыслимые и немыслимые проблемы. Мы просто влипли, вступили чистым ботинком в известную субстанцию, угодили в неприятную историю — попали, одним словом.