Пролог

Визг шин, страх, крики и боль… так много боли. Боль, которую я считал худшей из испытанных, пока не открыл глаза и не посмотрел в ее немигающие темные глаза.

Я понял, что медленно теряя сознание, глядя в их безжизненные глаза и изуродованные тела, они мертвы, их увезли от меня. Я не мог двигаться, не мог говорить, не мог дышать. Все, что мог кричать мой разум, было: — Пожалуйста, позвольте мне умереть вместе с ними.

Мне следовало бы знать лучше, чем ожидать от жизни какой-либо отсрочки — теперь пришло время жить в моем аду, моем чистилище… моем покаянии.

Глава 1

Кэсси

Говорят, что все хотят быть знаменитыми, быть на обложках газет. Что любая пресса — это хорошая пресса, но это полная чушь!

Пресса была для меня и моего младшего брата Джуда не более чем проклятием. Мы были Кассандрой и Джудом Уэст, детьми Ривертаунских убийц.

Эти люди… Мои родители использовали свою небольшую инвестиционную фирму, чтобы растратить пенсионные фонды более пятнадцати тысяч человек за десять лет, и они также убили тридцать два пожилых человека, пытаясь замести следы.

Мое лицо, наполовину скрытое за моими растрепанными рыжими волосами, когда я выходила из зала суда во время суда, даже попало на первую страницу нашей региональной газеты, и я хотела исчезнуть в тот день. Я не собиралась идти в суд, чтобы поддержать их. Я собиралась идти туда — я не была уверена, зачем я туда иду.

Может быть, часть меня надеялась, что у них хватит порядочности извиниться передо мной и Джудом за то, что они разрушили наши жизни и сделали нас изгоями, потому что клеймо, которое мы несли, было тяжким крестом. Я вздохнула с облегчением, когда моего отца приговорили к пожизненному заключению без права досрочного освобождения, а мою мать — к сорока годам. Я была там, чтобы убедиться, что весь этот кошмар наконец закончится, и они закончат свою жизнь за решеткой.

Я не скучала по взглядам, которые семьи жертв бросали на меня каждый раз, когда я садилась в конце зала. Люди не верили, что двадцатилетняя дочь этих двух социопатов не знала, что что-то не так, и даже если я действительно не имела об этом ни малейшего понятия, я не могла не чувствовать себя виноватой. Я что-то упустила? Были ли какие-то знаки?

Когда я вышла из зала суда после вынесения вердикта, я посмотрела на часы и застонала. У меня был только один вечер с Джудом в неделю, и этот последний день суда украл у него два драгоценных часа.

Прошло четыре месяца с тех пор, как моя жизнь — наша жизнь — превратилась в ад. У нас не было другой семьи, а социальные службы объявили, что я не в состоянии заботиться о своем брате, и я не могла этого отрицать. Я была на мели; мне пришлось бросить учебу в школе медсестер, и теперь я спала на неудобном футоне нашей старой горничной, которая была одной из немногих, кто проявил ко мне хоть немного сострадания.

Я поспешила на автобус. Мне нужно было попасть в дом, как только посещение закончилось в пять вечера.

Видеть своего младшего брата только один день в неделю было для меня невыносимо. Я так сильно по нему скучала и беспокоилась; ему было всего десять, он был слишком мал, чтобы иметь дело со всем этим.

Никто не должен иметь дело со всем этим.

Когда я приехала, Эми, социальный работник, занимающийся делом Джуда, расхаживала перед дверью.

— Я думала, ты не приедешь, — сказала она, втягивая меня в комнату для посещений.

— Я знаю! — задыхаясь, выдохнула я. — Спасибо, что подождала.

Она слегка улыбнулась мне. — Ты заслуживаешь, чтобы кто-то дал тебе поблажку, — мягко сказала она, вызвав у меня слезы на глазах.

Я совсем недавно отвыкла от доброты. Мне повезло, когда ей поручили дело моего брата. Мы учились в одной школе, хотя она была старшеклассницей, когда я присоединилась, и это создало своего рода родство, за которое я была более чем благодарна.

Она открыла боковую дверь и заговорила с кем-то; дверь распахнулась шире, и вбежал мой брат.

— Кэсси! — крикнул он, вбегая в мои объятия.

Я крепко обняла его. Он был таким маленьким и хрупким. Ему могло быть десять, но он не выглядел старше семи. Но он был моим маленьким мужчиной; наши родители всегда были эмоционально далеки. Это всегда были Джуд и я.

— Мне жаль. Я не хотела опаздывать, — сказала я ему, нежно поглаживая его темно-русые волосы.

Он обнял меня и поднял глаза, глядя на меня своими большими, грустными зелеными глазами — слишком усталыми для маленького мальчика его возраста.

— Теперь мы в порядке? — спросил он тихим голосом.