Шрифт:
А вот как описаны поминки в стихотворении прекрасного современного поэта Олега Чухонцева:
...И дверь впотьмах привычную толкнул - а там и свет чужой, и странный гул - куда я? где?
– и с дикою догадкой застолье оглядел невдалеке, попятился - и щелкнуло в замке.
И вот стою. И ручка под лопаткой.
А рядом шум, и гости за столом.
И подошел отец, сказал: - Пойдем.
Сюда, куда пришел, не опоздаешь.
Здесь все свои.
– И место указал.
– Но ты же умер!
– я ему сказал.
А он: - Не говори, чего не знаешь.
Он сел, и я окинул стол с вином, где круглый лук сочился в заливном и маслянился мозговой горошек, и мысль пронзила: это скорбный сход, когда я увидал блины и мед и холодец из поросячьих ножек.
Они сидели как одна семья, в одних летах отцы и сыновья, и я узнал их, внове узнавая, и вздрогнул, и стакан застыл в руке: я мать свою увидел в уголке, она мне улыбнулась как живая.
В углу, с железной миской, как всегда, она сидела, странно молода, и улыбалась про себя, но пятна в подглазьях проступали все ясней, как будто жить грозило ей - а ей так не хотелось уходить обратно.
И я сказал: - Не ты со мной сейчас, не я приду - и ты, отец, вернешься под этот свет, и ты вернешься, мать!
– Не говори, чего не можешь знать, - услышал я, - узнаешь содрогнешься.
И встали все, подняв на посошок.
И я хотел подняться, но не мог.
Хотел, хотел - но двери распахнулись, как в лифте, распахнулись и сошлись, и то ли вниз куда-то, то ли ввысь, быстрей, быстрей - и слезы навернулись.
И всех как смыло. Всех до одного.
Глаза поднял - а рядом никого, ни матери с отцом, ни поминанья, лишь я один, да жизнь моя при мне, да острый холодок на самом дне - сознанье смерти или смерть сознанья.
И прожитому я подвел черту, жизнь разделив на эту и на ту, и полужизни опыт подытожил: та жизнь была беспечна и легка, легка, беспечна, молода, горька, а этой жизни я ещё не прожил.
Поминальный стол - не праздничный стол. Ему прилична строгость. Скатерть может быть и белой, и черной, и какой-то другой одноцветной, но игривые рисунки тут, конечно, не к месту. То же относится и к декорированию салатов и иных блюд. Праздничная яркость, конечно, присуща, как правило, и тортам, поэтому на поминках их не подают.
Приличным украшением стола считается ветка ели, брусники, траурная лента. Традиционные ритуальные кушанья - кутья, блины, кисели.
В память о покойном оставляют его место за столом, ставят прибор, пустую тарелку с ножом и вилкой, лежащими параллельно. Ставят обвитую траурной лентой свечу, зажигают её.
Пьют на поминках сдержанно. Согласно русской традиции не чокаются. Тосты требуют особого такта: не сказать худа о покойном не означает обязанности быть неискренним, "словоблудить". Вообще краснобайство и витийство здесь не кстати. Вспомнить что-то доброе о покойном, понять, что было для него важным в жизни, - вот, пожалуй, поминальный долг.
День третий, девятый, сороковой...
Толкование чисел
Есть что-то в этих числах - 3, 9, 40. Иначе бы не держались они издревле так стойко у разных народов в представлениях, связанных с покидающей тело душой. Сорокадневный траур принят у мусульман. У иудеев хоронят покойника в день смерти или, если не получается, на следующий, но затем близкие, не выходя из дома, скорбят о нем 7 дней - получается тоже 9. На девятый день поминальный пир устраивали древние римляне. Предпринимались попытки объяснить все это в терминах теоретической физики - с помощью неких элементарных частиц, составляющих душу и определяющих сроки её ухода из тела. Еще в средние века массу души пытались измерить, взвешивая тело только что умершего человека и через некоторое время. Но все это гипотезы. Что там после смерти - остается тайной.
Так или иначе христианская Церковь исконно приняла поминовение усопших в третий, девятый, сороковой день и годовщину. Она дала и толкование этим срокам в христианских категориях и образах.
На третий день воскрес Иисус Христос. На сороковой он вознесся. И Спаситель повелевает каждой христианской душе следовать тем же путем.
Однако существуют и другие - параллельные - толкования. Третий день связан с представлением о Святой Троице. И с тремя же добродетелями, определяющими спасение души, - это вера, надежда, любовь. И с тройственным составом человеческого существа - духом, душой и телом.
Наконец, уже в IV веке христианской эры сложились представления о том, что происходит с душой в эти этапные сроки. Два дня душа находится где-то около любимого ею тела, около своего дома, скитается в сопровождении ангелов по дорогим ей земным местам. А на третий день должна поклониться Господу. В следующие шесть дней - до девятин - душе показывают райские обители. А в следующие тридцать - разные отделения преисподней. После этого Господь помещает её в раю или в аду.
А что же те, кого покойник оставил, живые? Какова роль их в эти сроки и дни?