– Я могу исполнить любое ваше желание, – промурчала она и склонилась ближе к Рафаэлю.

Фиалковые глаза были непозволительно близко.

– Я умею проникать в мысли, хотя раньше была лишь чтицей звезд. Мой дар вышел из-под контроля, и теперь я способна не только на мутные предсказания. Я вижу куда больше.

Последние ее слова не понравились Рафаэлю. Ему вообще надоела эта беседа, но Амора не спешила уходить. Она хотела доказать, что нужна Рафаэлю, хотя сейчас он испытывал потребность совсем в другом человеке.

– Я знаю, от какой жажды вы сгораете. Вы хотите птичку в клетке, но она вас презирает. – Амора жалобно выгнула брови и без разрешения ступила в воду прямо в одежде. – И я знаю, что вам в ней нравится. Ее распахнутая душа.

Рафаэль скрипел зубами, злился, но не шевелился. Почему-то ему было интересно, что эта странная колдунья скажет дальше.

– Я могла бы попробовать сделать для вас то же самое. Открыть свои мысли, пока вы…

– Лучше попробуй заполнить подвалы замка едой и питьем так, чтобы стены трещали, – перебил Рафаэль и отвернулся от Аморы.

Не глядя на нее, он вышел из воды и повязал на бедрах полотенце. Он почти кожей ощущал раздражение Аморы и упивался им.

– Хочешь доказать свою верность? Сделай это и будь полезна. А дальше – поговорим. И помни, если хоть кто-то из моих людей пострадает, тебя не спасет даже смерть.

Под утро он не выдержал и направился к своей старой спальне, которая теперь принадлежала Тиа. Мысли о ней не давали спать, тело горело. И даже если Тиа все еще его ненавидит, это отрезвит его и остудит пыл. А если она начала оттаивать…

Рафаэль мысленно репетировал, как он хвастается Тиа своей новой способностью. Поднимать мертвых и обращать их в своих слуг – это достойно восхищения!

Он шел по лестнице и улыбался мыслям, представляя, какой удивленной будет Тиа. Но вдруг запнулся и согнулся пополам от боли, пронзившей тело. Она расползалась по коже и больше всего жгла лицо и руки, будто в них вгрызалось солнце.

«Закройся от нее!» – взревел Вой Ночи, но лишенный рассудка от боли Рафаэль ничего не мог сделать.

Он знал эту боль. Когда-то его пытали солнцем, так что с чем-то спутать это ощущение Рафаэль не мог. Но в чем его источник?

Кое-как он разогнулся, вскинул голову. Что-то сломало крышу? Нет. В замке все по-прежнему. Здесь царил сумрак, разгоняемый огнем свечей.

Тогда в чем дело?

Превозмогая боль, Рафаэль поднялся и бросился к спальне Тиа. Мрак продолжал рвать и метать, приказывая «перекрыть связь с отродьем». Но как? Да и зачем?

Что случилось? Что-то с Тиа?

Рафаэль с колотящимся сердцем распахнул дверь и влетел в спальню.

Тиа нигде не было.

Я горела заживо.

Солнце вгрызалось в кожу и кости так яростно, будто норовило испепелить меня за пару секунд. Невыносимая боль обжигала все тело, но больше всего – открытые его части: лицо, шею и руки.

– Тиа! Держись! – кричала Анти, бесполезно пытаясь спрятать меня под плащом. Она накинула его на меня, но толку было мало.

Солнце пробиралось в ненадежное укрытие без всякого труда.

Я упала на снег, на котором тянулись еще свежие следы колес туртамов. Анти не ошиблась, открыв портал именно сюда, но мы прогадали со временем. Драконорожденные не стояли на месте, их дома на колесах отбыли. За горизонтом не было видно ни самих гигантских сухопутных кораблей, ни их огромных парусов. Лишь широкие борозды тянулись к горизонту.

Это конец. Побег от Рафаэля оказался такой же отвратительной затеей, как и вариант остаться в его замке пленницей.

Я умру здесь, у границы Артери, сгорев под солнцем.

– Потерпи, – прокряхтела Анти и подхватила меня за плечи, – мы их догоним.

«Как?» – спросила бы, останься во мне силы говорить. Но пока я могла только кричать от боли, раздирая воплями глотку и безупречную тишину занесенной снегом долины.

Голова закружилась, когда Антинуа вновь закинула нас в портал. Всего через мгновение мы снова оказались в долине, солнце вцепилось пылающими зубами-лучами в мое тело. Но не успела эта боль пронизать меня насквозь, как все повторилось. Анти снова создала портал, и нас опять выплюнуло на снег возле колеи.