А пока, воспользовавшись такой редкой теперь для неё тишиной, Элиза встала под не менее редкое для конца января солнце, впитывая каждой клеточкой нежный утренний свет, лившийся через окно лоджии.

Как-то гармонично расставились по полочкам еще вчера одолевшие её тревожные вопросы. По поводу работы и карьеры. Можно ведь заниматься тем, что нравится, но в другом ключе. Преподавать, курируя молодых юристов. И не брать больше никаких дел, за столько лет вымотавших ей душу. Она, кажется, окончательно устала от суматохи судебного мира. От нежелающих просвещаться клиентов, не принимающих факта, что в России совершенно самобытная правовая система, отличная от систем других стран, где что-то можно сделать четко и по щелчку, надеясь на справедливость. Например, в той же пресловутой Америке. От пристрастных судей, подрывающих саму суть понятия «правосудие». От непутевых доверителей, часто утаивающих важную информацию, способную сыграть ключевую роль в процессе. И от других наслоившихся нюансов.

Сейчас Элиза уже не была той категоричной девчонкой, делившей мир на черное и белое. Она научилась гибкости мышления — очень актуальная тема. И поставила для себя в приоритете семью. А её знания и опыт точно можно использовать в университетах. И потом, быть может, когда дети подрастут, и станет легче, у неё снова появятся силы воевать с несовершенством этого мира…

— Чисто гипотетически, если бы у меня родился еще один сын, — на её живот легла теплая ладонь, разбудившая мирно дремавших мурашек, — когда бы это произошло?

Явно совсем недавно вставший, ещё уютно сонный Рома прижался к ней со спины и поцеловал в макушку. А девушка почувствовала, как невозможно припекает в груди от необъятной любви к этому мужчине. Знающему её лучше всех.

— Чисто гипотетически, это произошло бы ровно ко дню твоего пятидесятилетия. И как раз можно было бы не заморачиваться с подарком.

— Это если ты как нормальная женщина решишь пройти обычную беременность, а не практиковать игру «Сапер».

— Мне кажется, в этот раз всё иначе, Ром. У меня такое предчувствие.

Она была уверена, что никогда больше не испытает этих особенных ощущений. Но жизнь полна сюрпризов, и спустя три года, когда только-только оправилась от последствий прошлой беременности, Элиза снова ждет ребенка. У неё много сомнений, в первую очередь — возраст. Затем — состояние здоровья. Ряд возможных генетических заболеваний… Это всё пугает, но…

К черту тревоги, пока её обнимают самые надежные в мире руки.

— С Ромашкой всё было просто и понятно, а вот какую уменьшительно-ласкательную форму можно дать Аристарху? Сташа? Интересно, как твоя бабушка называла сына в детстве?

— Боже, что за вопрос! — поперхнулся смешком Разумовский и развернул её к себе, обрушив на неё свою нежность через очередной поцелуй в лоб. — Только не пугай меня больше больницами…

— Обещаю.

И под стать своему мужу она тоже оказалась идеальной женой, безупречно выполнившей данное ему обещание — подарив еще одного сына с великолепным именем за день до юбилея и без попадания в больницу.