– Я их всех убил, я их всех убил!

– Ладно, ладно, вот и расскажите нам об этом, – отозвался высокий блондин.

Подозреваемый не оказал ни малейшего сопротивления и позволил надеть на себя наручники, а потом отвести в одно из помещений для допросов.

Эмма уселась напротив и долго его рассматривала. Ее напарник уже занимался настройкой оборудования, позволяющего вести запись беседы.

Она помахала листком с копией списка и выложила его на стол, прямо перед носом допрашиваемого.

– Эти люди, – начала она, указывая на список, – ты же их убил, верно?

– Погоди! – гаркнул Борис почти агрессивно.

Эмма вытаращила глаза от удивления и повернулась к нему.

– Сначала следует проверить, что веб-камера работает, – пояснил он, смягчив тон.

– Ну да, работает! Давай, начинаем, – нетерпеливо отозвалась она.

Борис перестал возиться с компьютером, и его лицо стало серьезным.

– Эмма, это важно. Если случится накладка с записью, ты прекрасно знаешь, что допрос потеряет всякую юридическую силу. Со мной такое уже было, баста, я не желаю повторения.

Молодая женщина на секунду задумалась и кивнула. Павловски понял, что она с ним согласна, и вернулся к своему занятию.

Через несколько секунд, закончив тестирование, он кивнул – мол, продолжай.

Молодая женщина вздохнула и повторила:

– Имена, которые ты написал, – это твои жертвы, верно?

Незнакомец глядел в пустоту, и его глаза бегали, словно внутри них мельтешили крошечные электрические разряды. Стоило раздаться чуть более громкому звуку, как он вздрагивал и поворачивался, точно боялся, что на него нападут сзади.

– Ты был один, когда совершил… это? – продолжила она.

Бормотание, снова эта проклятущая фраза, на которой он зациклился.

– Каким образом ты это сделал? Как ты их убил?

На все вопросы ответ оставался неизменным: «Я их всех убил».

Через несколько минут Борис нацарапал несколько слов на отрывном листке и протянул его Эмме.

«Мы из него ничего не вытянем. Вернем в „холодильник“?»

Она прочла записку и медленно опустила веки в знак согласия.

Неожиданно их подозреваемый вроде бы заинтересовался тем, что же затеяли копы, и опустил взгляд на бумагу.

Вдруг он откинул голову назад, черты лица исказились в гримасе ужаса. Он попытался поднять руку, чтобы закрыть объектив веб-камеры, но ему помешали наручники.

– Вы ведь заодно с Капитаном? – закричал он. – Так?! Вы с ним заодно! Скажите ему, что я их всех убил! Всех!

Глаза мужчины закатились, все тело свело судорогами. Эмма кинулась к нему, и ей пришлось навалиться всем весом, чтобы удержать его на стуле.

Павловски начал легко похлопывать незнакомца по щекам, чтобы привести в чувство.

Через несколько секунд странный тип наконец успокоился, и жандармы отправили его обратно в камеру. Там он улегся на пол в самом центре и снова свернулся в позе зародыша. И даже не попросил одеяла – защититься от холода. Он так и остался лежать с закрытыми глазами, дрожа как осиновый лист.

Вернувшись в рабочее помещение, где кипела бурная деятельность, Эмма и Борис подошли к Ахмеду и его следственной группе.

– Ну что? – спросил Буабид.

– Ничего, тип точно смахивает на торчка в разгар ломки, – ответила молодая женщина, заплетая свои длинные рыжие волосы в косу, что получилось у нее на удивление быстро. – А у вас?

– Тоже небогато. Мы как раз проверили все реабилитационные центры, больницы и приюты: ни фига. В центральной базе отпечатков тоже нет: он там не зарегистрирован. Через час пошлем капрала поговорить с водителем автобуса, в котором он ехал, но для быстроты уже с ним созвонились: мужика он помнит, а вот где тот сел – нет.

Младший лейтенант Павловски, появившийся в жандармерии всего два месяца назад, стоял чуть в стороне, сложив руки на груди.

– Может, камеры что-то зафиксировали? – бросил он своим почти механическим голосом.

– В автобусе? – с улыбкой откликнулся Буабид. – К сожалению, не в этом. Зато, – продолжил он, повернувшись к экрану своего компьютера, – я послал запросы в социальные службы, в бюро по выдаче пособий, в телефонную компанию и электросбыт: результаты должны скоро поступить.