Рядом действительно располагался небольшой базарчик. И, честное слово, это соседство нравилось мне гораздо больше, чем городская больница.

— Вот, возьмите список, — вахтер протянул Григорию Семеновичу какую-то бумажку, заполненную мелкими печатными столбиками. — Здесь расписано, кто в какой комнате будет жить. Я вам сейчас выдам все ключи, а вы уж там сами своих спортсменов распределяйте.

Приняв у коменданта список и охапку ключей, наш тренер повел нас на второй этаж, который был отведен под наше проживание. Комнаты были рассчитаны на трех постояльцев, поэтому Григорий Семенович зачитывал по три фамилии, вручал подошедшим пацанам ключ, и те отправлялись искать свою комнату по этажу.

— А че, поменяться нельзя, что ли? — спросил Колян.

— Нельзя! — отрезал Григорий Семенович.

— А почему? — уточнил Колян.

— По кочану и по капусте! — ответил тренер. — Потому что ты не у бабушки в гостях, а приехал вместе с коллективом и мы заселяемся по списку! Тебя же потом по этому списку будут пускать в общежитие! Начнешь путаться в показаниях, в какой комнате живешь — и все, привет! Можешь ночевать на улице.

Что касается меня, то мне досталась комната на троих с Сеней и с незнакомым мне пареньком из другого города — то ли из Свердловска, то ли из Куйбышева… Зато в соседнюю комнату заселили двоих друзей этого паренька и нашего Леву. Странная все-таки была у них система — нас как будто специально селили вразброс. Я решил что-нибудь придумать. В конце концов, некоторые правила и нарушить не грех — не на ринге же.

— Слушай, — обратился я к нашему незнакомому соседу. — А ты бы, наверное, не отказался со своими друзьями жить, так ведь?

— Да я-то не отказался бы, конечно, — развел руками паренек. — Да только кто меня туда пустит-то? Сам же видишь, как всех распределили.

— Ну а если я договорюсь, то ты переедешь к своим? — уточнил я.

— А как ты договоришься-то? — не поверил незнакомец. — Нет, ну если у тебя получится. то я, конечно, с удовольствием!

— Понятно, — кивнул я. — Жди, я сейчас вернусь.

С этими словами я отправился в соседний номер, где обратился с тем же самым вопросом к нашему Леве.

— Мих, ну чего ты дурацкие вопросы задаешь, тебе заняться, что ли, нечем, — недовольно поморщился он. — Ну конечно, я бы хотел с вами пожить, только толку-то здесь от моих хотений?

— Ну тогда переезжай, — сказал я. — Там парень вон тоже к своим друзьям сюда хочет.

— Так тебе же сказали, что меняться нельзя, — напомнил Лева.

— Так мы никому об этом говорить и не будем, — парировал я. — Нельзя же почему? Потому что по списку будут в общагу пускать, правильно? Так ты запомни номер комнаты, под которой ты записан, и его и называй при входе, и все. А идти будешь в нашу.

Ни Леву, ни нашего незнакомца, конечно же, долго уговаривать не пришлось. После того, как с великим переселением народов было покончено, Сеня с Левой принялись ожесточенно спорить, кто из них займет койку у окна, а кто — вдоль стены.

— У тебя уже была койка у окна, — возбужденно говорил Сеня. — Дай теперь мне у окошка поспать!

— А у меня еще моя нога не до конца зажила, — возражал Лева. — И когда я сплю у стенки, эта стенка мне мешает, вынуждает держать ногу в неудобном положении, и мне больно!

— Да хватит тебе, что ли, — возмутился Сеня. — Ты теперь до конца жизни, что ли, будешь своей больной ногой козырять?

— «Козырять», — передразнил его Лева. — Вот я на тебя посмотрю, когда у тебя что-нибудь похожее случится. Как ты будешь этим козырять и выбирать себе место для сна.

— Думаешь, у меня такого никогда не было, что ли? — завелся Сеня. — Ты еще гипс на себя обратно нацепи, чтобы убедительнее было!

— Ну, значит, такого не было, — парировал Лева. — И при чем здесь гипс вообще? Ты думаешь, без гипса нога болеть не может, что ли? Ну тогда сходи к травматологу — он тебе понарасскажет удивительных историй.

«Как дети малые, ей-богу», — усмехнулся про себя я. Самому мне было не принципиально, какую койку занимать — все равно после напряженной тренировки, а уж тем более после выступления сил хватает только на то, чтобы по-быстрому принять душ и рухнуть в любое место, где есть подушка и одеяло. Засыпаешь настолько мгновенно, что даже не успеваешь осознать, где ты находишься: что стенка, что окна — все сливается в одно пятно. Поэтому я, чтобы не ввязываться в спор своих друзей, бросил сумку на койку возле двери — на нее как раз никто не претендовал.

Минут через десять наши спорщики все-таки достигли перемирия, хотя я так и не понял, решили они, кто где будет отдыхать, или нет. Ну и ладно, пусть сами разбираются — главное, чтобы мне своими спорами этой ночью спать не помешали. А пока что нам нужно позаботиться о хлебе насущном.

— Так, ну что, мужики, — сказал я, потирая руки. — Не знаю, как вы, а я в дороге успел жутко проголодаться. Предлагаю прогуляться до рынка и посмотреть, что там у них продается.

— Это, кстати, мысль, — заметил Лева, — а то за всеми этими поездами и переездами я уже забыл, когда нормально ел последний раз.