Распутай прошлое.
Развей проклятие.
Сдай промежуточные экзамены.
И не влюбляйся в мертвых пиратов…
Катрина Дельмар понятия не имеет, что Майло, очаровательный парень, с которым она познакомилась на вечеринке в колледже, должен был погибнуть в море 300 лет назад. Девушка знает только, что ее сразу же потянуло к нему. Но она также привлекла внимание его товарища по команде, Беллами, перед чьим таинственным обаянием трудно устоять.
Влюбиться в немертвых пиратов — это наименьшая из ее забот, когда кажется, что под ангельской внешностью скрывается что-то зловещее. И когда безжалостный капитан корабля обнаруживает, что у Катрины может быть ключ к снятию проклятия с экипажа, он преисполняется решимости отобрать его любой ценой.
Время поджимает, и Катрина должна узнать, кому она может доверять, и раскрыть тайны прошлого, прежде чем она и те, кого она любит, окажутся под властью ее собственного проклятия.
Вал И. Лейн
Из бурных волн
Оригинальное название: From Tormented Tides
Автор: Вал И. Лейн / Val E. Lane
Серии: Из бурных волн #1 / From Tormented Tides #1
Перевод: maryiv1205
Редактор: Евгения Волкова
Пролог
Я ожидала опасности, когда встретила его. В конце концов, он должен был умереть столетия назад. Но даже в кошмарах, которые мучили меня, я никогда не думала, что он может прибегнуть к такому.
Он прижал холодное лезвие абордажной сабли к моему горлу, а капитан наблюдал за этим с палубы. Мои тихие соленые слезы стекали вниз, смешиваясь с бушующей внизу морской водой.
— Не делай этого, — прошептала я, достаточно тихо, чтобы остальная команда не смогла меня услышать.
— Я должен, — он выплевывал слова сквозь стиснутые зубы. Я почувствовала, как стальное лезвие коснулось кожи, когда его рука задрожала.
Был ли он действительно способен на это? Мог ли он действительно заставить себя убить меня после всего, что потерял? Я знала, что им двигала боль, но я все равно доверяла ему. Мы были двумя разбитыми сердцами, оба обречены на печальный конец, и я уже смирилась со своим финалом. Этот новичок должен был стать моим концом. Я была готова. Но ему даже 300 лет не хватило. Он не собирался позволять мне спасти его.
Он ослабил хватку ровно настолько, чтобы я могла свободно повернуть голову. Повернув к нему лицо, я в последний раз заглянула в его глаза. Я молилась, чтобы каким-то образом моего отчаянного взгляда оказалось достаточно, чтобы изменить его волю. Он моргнул сквозь слезы и сглотнул, и на секунду мне показалось, что он передумает. И он передумал. Он сжал рукоять и приставил острие меча к моей груди, прямо над моим колотящимся сердцем.
Мечты сбылись. Я всегда знала, что море погубит меня, но думала, что все будет по-другому. Я думала, что утону в волнах, а не буду зверски убита пиратами. Но вот я стою здесь, преданная, с лезвием у груди, а волны бьются о корпус корабля, предвещая надвигающийся шторм. Одна навязчивая фраза снова и снова отдается эхом в голове, громче, чем шум шторма. Это было знакомое предупреждение, к которому, как я знала, мне следовало прислушаться с самого начала:
Никогда не доверяй пиратам.
1. Поднять паруса
— Мамочка, тебе опять приснился плохой сон?
Для меня было невозможно взглянуть на эту картину, не услышав в ней отголоска моего детского голоса. И вот, сейчас, когда вошла в комнату, я не могла отвести взгляд от стены, на которой она висела. Я слишком хорошо помнила полутемную комнату, окрашенную в оттенки серого и полуночного, и приоткрытую дверь ровно настолько, чтобы впустить полоску золотистого света из коридора. Темноволосая женщина сидела на кровати, обрамленная темно-фиолетовыми и голубыми цветами, отбрасывая тень на стену. В дверном проеме стояла маленькая девочка в пижаме, прижимающая к себе плюшевого мишку.
Было достаточно просто предположить, что нарисованная сцена изображала ребенка, приходящего в комнату своей матери, чтобы утешиться после ночного кошмара. Но очень немногие могли предположить, что на самом деле все было наоборот. В конце концов, я поняла, почему моей маме приходилось напиваться, чтобы уснуть. Но понимание не обязательно приходит вместе с прощением.
Мой взгляд задержался на этом давно прошедшем моменте, который я запечатлела своей кистью много месяцев назад. Я назвала это «Дурные сны». Эта акварельная картина, висевшая на стене моего общежития, казалась райским уголком пастели в унылой серой комнате школы искусств Изабель в Константине, штат Флорида, в нескольких милях от дома. Несмотря на неблагоприятные обстоятельства, вдохновившие меня на ее создание, я гордилась этой дурацкой картиной на стене. Я прокручивала в голове каждый кропотливый час, потраченный на нанесение акварельных красок слоями на лист, и гордость от того, что наконец-то подписала свое имя в уголке готовой работы — Катрина Дельмар.
И все же в те дни, когда мамы не было дома, как, например, в мой девятнадцатый день рождения всего три дня назад, мне хотелось сорвать ее со стены и спрятать подальше. И вот я стояла там, вспоминая прошлое, которое пыталась похоронить, пока не решила, что больше не хочу вспоминать. Бросив последний взгляд на холст, я сняла его со стены и со смешанными чувствами сунула под раму кровати.
Счастливого мне Хэллоуина.
Когда картина скрылась из виду, я отвлеклась от этого момента и обратила свое внимание на предмет, за которым пришла. Я подошла к маленькому комоду, где он лежал, все в той же коробке, в которой был, когда его доставили по почте три дня назад. Ожерелье. Медленными движениями я подняла его за тонкую цепочку и направилась обратно в ту часть общежития, где жила МакКензи, и где мы готовились к сегодняшней вечеринке.
Мы пытались уложить мои волосы, но я знала, что локоны будут заметны, что бы я ни делала. Это была моя кубинская сторона, проявляющаяся в естественном виде распущенных кудрей и буйных волн темно-каштанового, почти черного цвета, обрамляющих лицо в форме сердечка. Выразительные брови были такими же темными, но подчеркивали мои полные губы. А оливковая кожа стала немного темнее, чем когда я приехала сюда. Каким-то образом мне удалось избежать солнечных ожогов, несмотря на яркое солнце. В целом, я была очень похожа на свою мать, к моему вящему презрению. Я всегда считала ее красивой, но все остальное в ней ослепляло меня.
МакКензи выбрала костюм «сексуальной болельщицы», и, честно говоря, он ей очень шел: рыжие волосы были собраны в пучок и завязаны большим темно-синим бантом, гранатово-красные губы и мини-юбка подчеркивали стройную фигуру. Мне, с другой стороны, казалось, что мои темные глаза и волосы не сочетаются с белым, как перышко, платьем, обтягивающим мою миниатюрную фигуру, и крыльями. МакКензи одолжила мне свой прошлогодний костюм ангела. Я надеялась, что не буду выглядеть слишком нелепо.
— Не забудь нимб. — МакКензи вручила мне пушистую повязку на голову с нимбом на пружинке, и я неохотно надела ее на голову.