Придирчивый и искушенный пользователь отдыхательных услуг, прочитав начальные строки этой главы, пренебрежительно скажет:

– А зачем мне 300 км изрезанного побережья? Море, горы, микроклимат… да таких мест в Европе навалом – в Италии, Испании, Португалии, Греции, Болгарии, в Крыму, на Кипре, да даже в Турции. Выбор колоссальный, а прожиточная стоимость дня существенно ниже, чем на Французской Ривьере. И, кстати, ваш пресловутый Лазурный Берег не породил никого и ничего, что могло бы обогатить мировую культуру.

О, экономный, практичный и всезнающий Пользователь, ты абсолютно прав! Но тогда почему тысячи людей стремятся приехать сюда? Что тут такого особенного, уникального, соблазнительного? Именно об этом мне бы и хотелось поговорить. Кое-что тут все же имеется. И это «кое-что» – энергетика места. К сожалению, оно не подарило мировой культуре ни имен великих людей, ни гениальных идей, достижений и памятников. Зато мировая культура на протяжении двух последних веков щедро одаривала Лазурный Берег чувствами, эмоциями, впечатлениями и мыслями выдающихся своих представителей. Именно они двести лет создавали увлекательный миф об узкой полоске суши протяженностью в триста километров. Подобно гусеницам, они плели вокруг нее сказочный кокон, из которого в конце девятнадцатого века выпорхнул необыкновенный мотылек, перевоплотившийся в двадцатом столетии в роскошную бабочку. И всем захотелось на нее взглянуть. И Старый, и Новый Свет ринулись обживать Французскую Ривьеру, старательно приукрашивая страницы скромной ее истории все новыми и новыми легендами.

Но все-таки с чего-то все должно было начаться? Вне всяких сомнений, у всех уважающих себя мифов ноги растут из Древней Греции и Рима. Лазурный край – не исключение. Сначала здешние берега пришлись по душе грекам. У них было всего так много, что продажа излишков являлась острой необходимостью. Для реализации товаров они прокладывали морские пути и обустраивали торговые центры по всем соседним с Грецией побережьям. Так на Средиземноморье появились мощная колония Массалия (теперешний Марсель) и поселения поменьше – Антиполис (Антиб), Никея (Ницца) и прочие в местных удобных гаванях. Дела у подданных всемогущего Зевса шли неплохо, но им хотелось большего. Им хотелось не только плавать по морям, но и свободно передвигаться по оторванной от родины суше. Однако дикие племена лигурийцев, кельтов и прочих не давали грекам развернуться на земле. Собственными силами справиться с аборигенами не получилось, и тогда свободные предприниматели обратились за помощью к Риму. Римляне обрадовались, усмотрев в просьбе греков новые, интересные для себя возможности. Во-первых, всегда приятно продемонстрировать окружающим силу и призвать к порядку распустившихся варваров. А во-вторых, поставив всех на место, можно основательно закрепиться на чужой территории, что они и сделали.

Симье – римские развалины

Я не устаю восхищаться римлянами и их основательным подходом к решению поставленных целей и задач, особенно мне импонирует их любовь к строительству. Не успели греки с варварами и глазом моргнуть, как прямая дорога прошла мимо них, соединив Рим с его владениями в Испании. Вдоль же дороги появились типовые города, защищенные высокими стенами. Заметьте, сначала дороги, а уж потом все остальное. На Лазурном Берегу лучше всего сохранились два римских градостроительных объекта – Симье и Фрежюс. Их развалины у каждого путешественника вызывают благоговение. И сегодня по архитектурным останкам легко прочитывается разумность римского городского обустройства: амфитеатр, арена, цирк – для развлечений и собраний; гимназия – для воспитания достойных граждан; пантеон – для укрепления веры; акведук и бани – для всех, а также жилье, публичный дом, мостовые для проезда колесниц и пр.

С огромным удовольствием цитирую фразу из очерка Александра Куприна «Лазурные берега»: «Все лжет на Лазурном побережье. Одни римские развалины не лгут». Но кроме живописных, не лгущих руин какую еще память оставили по себе две величайшие цивилизации?

Местное население не устает благодарить греков за оливковое масло и инжир, а римлян – за акведуки, дороги и зонтичные пинии. Эти хвойные деревья придают пейзажу особое изящество, бросают благостную тень на раскаленную солнцем землю, а во времена великих римских императоров они подкармливали солдат лакомыми зернышками своих плодов. До наших дней дошел один греко-римский кулинарный изыск, правда в искаженном от времени варианте. Речь идет о некой приправе «гарум», по которой вслед за греками римляне просто сходили с ума и готовы были платить безумные деньги. Когда я прочла, из чего и как делали этот деликатес, у меня пропало малейшее желание его попробовать.

Гарум – это не что иное, как продукт разложения внутренностей жирных пород морских рыб. И этим «изыском» улучшали вкус всех блюд римской кухни, включая гусиный паштет и десерты! Самый высококачественный гарум производили в Антиполисе (Антибе), где и сегодня можно увидеть хитроумные морские бассейны-ловушки, куда попадали легкомысленные рыбные самки, соблазненные присутствием в акватории самца. Специально обученный персонал кормил их, менял воду в естественных аквариумах и доводил пленниц до требуемой кондиции. Что происходило далее, предоставляю возможность всем желающим вообразить… В наши дни наследником гарума признано местное блюдо «писсалат», или «писсаладьер», что в переводе означает «соленая рыба». Для его приготовления используют пюре из анчоусов и сардин. Сладкое им не сдабривают, а подают в качестве закусончика, чтобы занять рот и скоротать время до подачи заказанной еды.

Другой местной кулинарной достопримечательности следует уделить особое внимание. Разрешите представить короля местной кухни – легендарный буйабес. Его можно зачислить в ряды рыбных супов, а приготовление сего шедевра требует времени и затрат. Около десятка наименований свежей рыбы и морепродуктов не делает его дешевым блюдом. А если повару повезет и ему удастся раздобыть «морского скорпиона», то стоимость возрастает еще больше. У рыбы этой устрашающий вид – ярко-красная, с выпученными глазами и длинными колючками в спинном плавнике, зато ее белое мясо придает супчику неповторимый аромат. Менее редкая, но не менее страшненькая рыбка saint-Pierre с отвисающей нижней челюстью, от которой много отходов и с которой еще больше возни, просто обязана принимать участие в приготовлении буйабеса. По мне, так цену набивают, мотивируя тем, что в других местах рыбы эти – редкие гости, а значит, их присутствие в вашей тарелке – эксклюзив.

Приготовление буйабеса строго процессуально, так же как и его подача. Де-факто это два блюда: наваристый суп в виде горячей густой однородной массы и рыба из него. К супу подают слегка подсушенный хлеб и специальный соус (протертая до консистенции горчицы чесночно-перечная смесь с шафраном на оливковом масле с добавлением сухариков, замоченных в курином бульоне). Соус стоит на столе сам по себе в отдельной плошке, тогда как на большом блюде под изумленные возгласы присутствующих туристов подаются горкой рыба и морепродукты из этого же супа. Хорошим тоном считается разделка рыбы на столе перед клиентами. Знал бы тот клиент, что предложенный ему шедевр французской национальной кухни по 100 € за тарелочку когда-то считался простой рыбацкой пищей и готовился из всякой рыбной мелочи, не годившейся на продажу!