— Поэтому и разговариваем с вами мы, а не сотрудники НКВД. И только потому, что за вас поручились, назвав вас человеком честным и ответственным к своим обязанностям. Но мы отвлекаемся. Вы должны понимать, что никто сейчас не будет терпеть промедления. Ни мы, желающие вернуть своего ребёнка, ни спецкомиссия, которая расследует обнаруженную преступную схему по похищению одарённых детей.

Картинно задумавшись Аристарх чуть откинулся в кресле. Внутренне он понимал, что сейчас стул под ним довольно шаток: любые его не аккуратные слова или действия могут стать причиной ложных подозрений на его счёт. И то, что он может избавиться от Лилиан, было как гора с плеч. Но вот куда делся рапорт, и почему Хакетты о нём не знают, вызывало определённые подозрения, что он попал не туда, куда было нужно.

— Мы прибудем меньше чем через сутки, для вас же у меня просьба. Держите Алисию… Лилиан, — Стивен слегка поморщился от второго имени, — под пристальным вниманием и в неведении, мы не знаем, как она отреагирует на эту новость. Хакетт, отбой.

Экран погас, и директор сиротского приюта Аристарх Фёдорович, сняв очки, протёр их платком. Его лоб сморщился в раздумьях. Водрузив окуляры на место, он поднялся и подошел к небольшой дверце в стене, с открытием которой показался мини-бар. Налив себе на два пальца армянского коньяка, он медленно и осторожно втянул аромат напитка, слегка покачивая бокал, и задумчиво протянул, — и всё же, что такое происходит?.. Хотя нет, пожалуй, я не хочу знать.

Кинув взгляд на часы, он решил отменить воспитательный разговор с, как выяснилось Алисией, раз меньше чем через сутки она будет не его головной болью. Для сегодня было достаточно разговоров и событий. Опрокинув бокал, Аристарх задумчиво посмотрел на бутылку и, тяжело вздохнув, вернул всё на место. Хорошего понемножку, а сегодня ещё было много «бумажных» дел.

На следующий день.

Новый день для комнаты № А-113 начался с уже опротивевшего голобудильника, имеющего одну отвратную особенность. Это порождение явно тёмных технологий обладало завидной прочностью бетонной стены: сколько по нему не бей кулаком, он будет исправно работать на зло своему обладателю. Учитывая, что все они были связаны в сеть, то отключить их на совсем было нельзя. Переставал он повторно орать только после того как все обитатели комнаты прикладывали свои ключ-карты к специальному считывателю, который стоял у входной двери. А пока ты добираешься до него, как правило ещё и ища этот самый ключ, то сон, хочешь не хочешь, уходил сам собой.

Нет, находились, конечно, особо «умные», кто после отметки снова заваливались спать, однако такие рисковали остаться без завтрака и получить нагоняй за нарушение режима.

Сначала для Лизы это было сущим испытанием, ведь фелисиды спят куда более чутко, нежели обычные люди, хотя и среди них бывают засони, но её подруга в это число похоже не входила. Из-за этого звон будильника ещё сопровождался измученным криком и матерной тирадой авторства Лилиан, сопровождаемый попыткой быстро отключить будильник кулаком и когтями.

Если конечно не учитывать, что минимум дважды в неделю, девушка сваливалась с кровати под злобный выкрик чем-то отдалённо похожий на «мяф». В конце концов Лиза привыкла к этому и стала даже как-то ориентироваться на него, а не на изобретение «тёмных духов».

Для Лилиан же день начинался ещё более безрадужно. Сны, мучившие её некоторое время назад, накинулись с новой силой, а сегодня к этому прибавилась головная боль и предчувствие чего-то непонятного, неожиданного. Ведь директор, вопреки своему характеру, так и не продолжил «воспитание», оставив девушку в покое до самого отбоя и после.

Утро поспешило подтвердить её подозрение, порадовав наступлением «красных дней календаря». От этого и так отвратное настроение Лилиан скатилось ещё ниже и теперь прибывало где-то в районе плинтуса, пытаясь пробить его головой.

Не отличался от всего этого ни утренний туалет, ни завтрак, на котором вчерашний задира попытался отомстить абсолютно детским образом, поставив Лилиан подножку.

От расправы его спас сосед, зарядивший тому подзатыльник, напоминая держаться подальше от подруг. Недовольно ощупав расплывшийся на носу синяк и поёрзав на стуле, он буркнул что-то нечленораздельное, но, судя по взгляду, всё же хотел отомстить зарвавшейся девушке, что «посмела» его покалечить.

После полудня и нескольких уроков предчувствие «чего-то» достигло своего апогея, когда прямо перед обедом девушку перехватил у входа в столовую сам Аристарх Фёдорович в сопровождении двух приютских охранников модели шкаф с антресолями. На все попытки узнать, что происходит, он отвечал односложно, пока наконец не сдержался и велел помолчать.

Когда они шли по коридорам, Лилиан не особо волновалась, скорее чувствовала глухое раздражение от пропущенного обеда, однако, стоило им подняться в административное крыло и свернуть в сторону так называемой «комнаты знакомств», беспокойство начало нарастать. Специальный звукоизолированный кабинет позволял провести встречу с потенциальными приёмными родителями.

Правда, насколько Лилиан знала, здесь он использовался не для этого, а для общения с органами правопорядка. Мало кто хотел бы взять себе в семью столь сложных в воспитании и тем более уже достаточно взрослых подростков, ведь никого младше восьми лет девушка тут ни разу не видела.

Внутреннее убранство лишь подтверждало эту теорию. Внутри было лишь пара мягких диванов, небольшой круглый стол с четырьмя стульями и голые стены, ну или почти голые. На них были простые панели закрывавшие голые стены. Здесь не было даже окон.