– Я отреагировал слишком резко. Прости. Ты застала меня врасплох.

– Ты не собирался добавлять эту информацию в свое досье?

– Нет. Собирался. Если бы ты рассматривала меня, как донора спермы, ты должна была знать об этом.

– Я почти ничего не читала из твоего личного дела. Мне было неловко даже держать бумаги в руках, потому что решение на момент твоего предложения уже было принято. Но документ был сверху, вместе с твоим свидетельством о рождении.

– Мой отец усыновил меня, когда мне было восемь месяцев, - тихо говорит Матвей.
– Но родители не рассказывали мне правду, пока я не закончил универ. Они не хотели, чтобы я чувствовал себя чужим. Хотя я и понимаю их логику, мне хотелось бы узнать раньше.

– Ты расстроился, когда узнал?

Он молчит, прежде чем ответить.

– Да.

– Почему?

– Потому что еще я узнал, что мой биологический отец был мудаком. Моя мама была очень молодая. Ей едва исполнилось восемнадцать. Она и мой папаша случайно встретились на какой-то дискотеке, когда она еще жила в другом городе. Они переспали, встретились еще несколько раз, а потом он исчез, украв у мамы все деньги. Когда мама забеременела, никто не захотел ей помогать. У нее не было никакой поддержки. К счастью, она нашла приличную работу и переехала, чтобы начать жизнь с чистого листа. На работе она познакомилась с моим отцом. Он был немного старше, но они все равно полюбили друг друга. Мой отец начал оформлять документы на усыновление вскоре после моего рождения.

– Я уверена, что твой отец любил тебя, Матвей. Так же сильно, как если бы ты был его родным сыном. И я сомневаюсь, что это изменило бы твои отношения с братьями и сестрами.

Наступает долгая пауза.

– Они не знают правды. Ты единственная, кто знает. Я был бы признателен, если бы ты никому ничего не говорила.

Как все серьезно.

– Почему ты им не сказал?

– Мы с родителями планировали сделать это вместе на каникулах в тот год, когда они умерли. Они так и не дожили до Нового Года. Они погибли в автокатастрофе как раз в преддверии праздников. Я ни за что не стал бы взваливать на братьев и сестер еще и это, после того как погибли наши родители.

– А после этого?

– Сначала у всех был траур и было не до этом. Потом мы все отдалились друг от друга. Подходящего времени так и не нашлось.

Теперь, когда я знаю правду, я понимаю, почему Матвея так задел мой вопрос. Он всю жизнь старается доказать, что заслуживает быть полноценной частью семьи. Неужели он не понимает, что ему не нужно ничего доказывать?

Должно быть, узнав, что не приходится родным сыном своему отцу, Матвей был совершенно опустошен.

Если добавить к этому тот факт, что настоящий отец Матвея был мудаком, то нетрудно догадаться, почему он так старается быть идеальным.

– Как думаешь, твой отец любил тебя меньше, из-за того, что ты ему не родной?
– осторожно спрашиваю я.

– Нет. Я знаю, что нет. Он всегда считал меня своим первенцем. Он был рядом с мамой, когда я родился.

– Тогда почему ты все еще пытаешься что-то доказать, Матвей? Ты пожертвовал чуть ли не всей жизнью, чтобы превратить компанию в гиганта.

– Мои братья тоже много работали, не только я.

– Я даже не сомневаюсь, - киваю я.
– Но все они смогли остановиться и наладить личную жизнь. Вы же вроде наняли топовых управляющих, чтобы немного выдохнуть?

– Да, наняли. Но кто бы говорил? Ты сама трудоголик похлеще меня.

– Есть такое, - признаюсь я.
– Но только до определенного момента. Я не жертвую отношениями с друзьями ради работы. Моя склонность к трудоголизму исходит из стремления к финансовой стабильности. Ты знаешь мою историю. К тому же, я люблю то, что делаю. Иногда я очень увлекаюсь своими проектами, потому что это моя страсть.

Мотивация Матвея сильно отличается от моей. Он все еще чувствует, что должен работать каждую минуту, чтобы быть достойным собственного отца. Поэтому он живет и дышит своей компанией с тех пор, как умерли его родители.

И вряд ли Матвей остановится, разве что только…

– Ты должен рассказать им, Матвей.

– Зачем?

– Ты должен понять, что им наплевать, какая у тебя ДНК.

Затаив дыхание, я жду ответа, надеясь на успех.

– Я подумаю об этом.

Первый шаг есть. Уже неплохо.

– Твои родители гордились бы тобой и тем, что ты сделал с компанией, - честно говорю я.
– Но они хотели бы, чтобы ты тоже был счастлив. Я никому ничего не скажу, Матвей. Это твой секрет.

– Простишь меня за то, что я вел себя как идиот сегодня?

По правде говоря, я простила Матвея, когда он только позвонил, но такой шанс я упускать не собираюсь.

– Странно, - говорю я задумчиво.
– Кажется, я не услышала ни одного нормального извинения.

– Ты хочешь, чтобы я извинился?

– Да. Ты меня обидел.

– Пожалуйста, прости меня, Лана. Меньше всего на свете я хотел тебя обидеть.

– Прощаю, - тихо выдыхаю я, едва сдерживая слезы.

– Поужинай со мной завтра, - это ни вопрос и ни предложение. Это практически приказ.