– Мне нужно увидеться с Ланой, - говорю я, стараясь затолкать подальше вскипающую в груди ярость.

– Она знает, что ты здесь. Иди. Если тебе нужно где-то остановиться, могу пригласить к себе.

– Я останусь с ней.

– Если выгонят, позвони мне, - говорит Андрей, уходя.

Медсестра провожает меня в палату Ланы, и я останавливаюсь в дверях, как только вижу, что она, лежа на больничной койке, подключена к бесконечному количеству трубок и проводов и выглядит до ужаса хрупкой.

Я заставляю себя войти и забыть о том, как сильно был зол, потому что Андрей прав.

Сейчас нужно заботиться только о состоянии и чувствах Ланы, а не обо мне.

Лана, заметив меня, подходящего к больничной койке, слабо улыбается.

Я едва слышу ее голос, когда она бормочет:

– Я бы с радостью бросилась в твои объятия прямо сейчас, но мне все эти медицинские штучки немного мешают.

Я понимаю, что Лана пытается шутить, но не могу изобразить на лице даже подобие улыбки. Мне хватает смелости только наклониться и погладить ее по волосам.

– Я так боялся, что больше не увижу тебя.

Из уголка ее глаза катится одинокая слезинка.

– Я знаю. Прости.

– Ты ни в чем не виновата.

– Мне все равно жаль, что тебе пришлось обо мне так беспокоиться. Со мной все будет хорошо, Матвей.

Произошедшее - моя вина. Мне надо было ответить Андрею и сказать ему, чтобы он отвалил.

Проблема заключалась в том, что я не хотел с ним разговаривать. Когда мы с Андреем впервые пересеклись, я не сразу поверил, что могу иметь отношение к семье Лебедевых. После этого я решил, что мне наплевать, потому что у меня уже есть семья, и больше никого мне не нужно. Однако мое собственное упрямство в итоге сказалось на Лане.

Лана не должна была оказаться в том ресторане.

Она оказалась там по моей вине.

Я наклоняюсь и целую ее в лоб.

– Я так рада, что ты сейчас здесь, - шепчет Лана.

– Я никуда не уйду, - обещаю я.
– Спи, милая. Не трать силы. Просто отдыхай. Я буду здесь, когда ты проснешься.

Да я не отойду от нее, пока она не поправится до конца. А после я сделаю все возможное, чтобы она больше никогда в своей жизни не столкнулась ни с чем подобным.

– Только сначала я должна сказать тебе одну вещь. Когда я думала, что скоро умру, то пожалела, что не сказала тебе раньше.

– Что такое?

– Я люблю тебя, Матвей. Я хочу, чтобы ты знал, потому что я не хочу больше никогда жалеть о том, что не сказала тебе, - выдыхает она, прежде чем провалиться в глубокий сон.

ЛАНА

На восстановление у меня уходит больше месяца.

К сожалению, вместо того, чтобы сблизить нас, период моего лечения, отдалил нас с Матвеем.

Он помогал мне во всем. Но он делал это на эмоциональном расстоянии.

Пока я полностью не поправилась.

Уже нескольких дней я не получаю от него ни слова. Он придумывает все возможные оправдания, чтобы избегать меня.

Если я звоню ему или пишу смс, то не получаю ответа.

Если я обращаюсь в офис, то получаю отговорки от его секретарши.

Извините, он сейчас занят. Извините, он уехал на деловую встречу. Извините, он сейчас обедает за пределами офиса.

Матвей вдруг просто стал абсолютно... недоступным. Что-то не так. Я чувствую.

– Может, он думает, что ты еще не поправилась?
– предполагает Олеся, когда мы с ней впервые пьем кофе после моей выписки из больницы.

Мы сидим вдвоем на моей кухне, потому что выбираться в общественные места у меня пока нет никакого желания.

– Он знает, что со мной уже все в порядке. Мы вместе ходили к врачу на прошлой неделе, и мне сказали, что осмотры больше не нужны, теперь можно обращаться к ним только в случае осложнений, которых, насколько я понимаю, не ожидается.

– Ты вернулись к тренировкам, да?
– замечает Олеся.
– Выглядишь потрясающе.

– Постепенно возвращаюсь к своему режиму. Я хочу делать больше, чем раньше, - пожимаю плечами я.
– Поскольку теперь я не так строго придерживаюсь диеты, нужно много ходить пешком, чтобы поддерживать себя в форме.

– Это замечательно, - соглашается Олеся.
– А вот Матвей… какой-то странный.

– Это точно, - киваю я.
– Вообще уже ничего не понимаю. Он так поддерживал меня все это время. Но он относится ко мне скорее как к другу, чем как к своей девушке. Я думаю, может, он просто больше не хочет меня.

– Не может быть, - Олеся уверенно качает головой.
– Он без ума от тебя.

– Я сказала Матвею, что люблю его, когда он только прилетел ко мне в больницу. Он так и не ответил. Как будто это совсем не важно. Может быть, я слишком поторопилась. Но я ничего не могла с собой поделать. Я чуть не умерла и хотела, чтобы он знал правду. Может, он не хочет меня из-за моих шрамов?