— Работать? Как совести хватает тыкать в меня, что я плохо работал? И это ты мне говоришь? Та, кто сама в штаны залезла? — смотрю на нее с прищуром. Просто киплю весь, уже не задумываясь о последствиях, будь, что будет!

— Но-но, Олег Павлович, не забывайтесь, — задирает нос Лара, важная вся становится, финансистка хренова! — Как-то другие умеют совмещать любовь и работу.

Оскорбленный до глубины души, понимая, что она явно на Димасика намекает, совершаю стратегическую ошибку.

— Любовь? Ну, ты насмешила, Ларка!

Говорю это, нахально посмеиваясь, а потом замираю, отдупляя, что ляпнул. Вот же… Ёшкин дрын! Желаю в этот момент, чтобы можно было стирать сказанное сгоряча, так же как случайно отправленное сообщение, но, увы и ах, Лара прекрасно слышала каждое слово.

Она прищуривается, ловит ртом воздух и явно дико возмущена, того и гляди, вцепится мне в лицо и расцарапает его своими длинными когтищами.

— Идиот! — шипит она. — Я просто поверить не могу, какой ты мерзавец и идиот!

Оскорбил, понимаю. И даже могу признать, что не прав, но не могу подобрать слов.

Уж слишком красноречиво показал отношение к нашему роману. Какая же это любовь? Далеко не любовь. Да и вообще, есть ли она, любовь эта…

— Лар, ну не надо, — пытаюсь угомонить взбешенную фурию, — на нас уже смотрят.

— А мне дела нет, Олежа! Конечно, они смотрят, и видят идиота и бездарность!

Шипит, змея, и я тоже начинаю заводиться. Если до этого волновался, что ляпнул лишку, то сейчас цепляет.

— Значит, я еще и бездарность? Ну уж это перебор, Лариса Максимовна! Понимаю, что ты обижена, и я не то сказанул, ты меня извини, но уж про бездарность не надо. Ты мне другое говорила, если помнишь. Говорила, что гордишься мной, что я далеко пойду и меня ждет успех.

— Да, говорила, — отрезает она, — думала, что это тебя хоть как-то подтолкнет! Мотивирует! А ты! Идиота кусок! Вместо этого ты только ленился и шастал ко мне на свидания! Говорил, что ночами работаешь, а вместо этого что делал? Отчет так за полгода до ума и не довел!

Меня срывает, потому что называть себя идиотом я никому не позволю! И отчет этот сраный совсем меня задолбал!

— Да дался тебе этот отчет? Я вообще с тобой из-за него и замутил, поняла? Да! Из-за отчета и из-за карьеры. Думал, что ты мне поможешь. А ты… Цаца хренова! Неужели было сложно помочь? Сейчас бы не ругались, а награду в руках держали!

Вижу, как вытягивается ее лицо, глаза кровью наливаются, но мне уже плевать, помирать, так с музыкой!

— Ах, вот как, Олежек! Вот как ты заговорил! Значит, ты меня обманывал? Пользовался мною? Идиот конченый! — визжит она.

— А ты вобла сушеная! — не сдержавшись, отвечаю. — Надоела вопить на всю Ивановскую! Хватит меня позорить! Достала, Лара!

— Это я достала? Я тебя позорю? Да это ты из-за меня из грязи в князи! Кем бы ты был без меня?

— Димон вон прекрасно без тебя справился. И женщина рядом с ним — огонь! Вот пойду и отобью! — говорю в сердцах, желаю побольнее уколоть Ларису.

В голове шумит, лицо всё горит. Понимаю, дурак, что облажался по-крупному, но сливать себя в унитаз никому не позволю, даже главной финансистке компании!

Поэтому решительно шагаю в сторону сладкой парочки.

Лариса бежит за мной следом, цокает каблуками. Вот привязалась! Бывают же такие прилипчивые бабенки! Ты их дверь, а они в окно. Ну ничего, сейчас увидит, как я с другой танцую, ей назло, и свалит.

Вобла… Я ведь всегда любил попышнее, послаще, чтобы взять и…

Вот как эту пышечку. Смотрю на нее, и сразу в штанах командир, как по заказу, по стойке смирно.

И ведь Алёнка моя такой же была. Жаль, обабилась, подурнела, осела дома. Но жена как раз такая и нужна. Никакая. Чтобы другие кобели не зарились. А муж… Муж может и налево сходить. Хороший левак — укрепляет брак!

Танец как раз заканчивается, и наступает пауза, а потом снова звучит медляк.

Это я вовремя подошел!

На гусарский манер вытираю несуществующие усы, смотрю прямо на пышечку:

— Барышня, так мы с вами потанцуем, или вы заставите пылающее сердце погаснуть навсегда? — бред несу, но знаю, что это работает.

Ух, вот это я поэт! Очень уж пышечка вдохновляет!

— Олег, я же сказал… — Димон заслоняет красивую булочку.

— А я разве с тобой, Дим, разговариваю? Ты вон иди, награду пополируй, — усмехаюсь.