И нам с Толиком некогда было скучать, мы здесь по работе. Двигались мы к дальнему углу, но приходилось проталкиваться через толпу. Со всех сторон шум и гам, ругань, смех и разговоры, и дополняла это всё ревущая из каждого киоска с кассетами музыка.

— День молча сменит ночь за твоим окном, — доносилось из одного, — любимая моя.

— Э-э-э макарена, — играло в другом.

— Ах ты, бедная овечка…

— Давай, милок, погадаю на счастье да на любимую твою ненаглядную, — путь мне преградила цыганка в цветастом платье, ещё молодая и стройная. Взгляд у неё хитрый и дерзкий.

— А давай я тебе погадаю, что тебя ждёт в ближайшие пятнадцать суток, — со смехом предложил я, — если продолжишь меня доставать.

Она тут же свинтила, и следом за ней сбежали цыганские дети, которые до этого дёргали прохожих за одежду, требуя милостыню. Завидев мента, который не выказывал желания взять с них мзду, они предпочли не отсвечивать.

— Да вроде ничего была цыпа, — расстроенно протянул Толик. — Ножки-то видел? Да и с…

— Не отвлекайся, мы на месте.

Вот я и нашёл, что искал.

В одном углу играли в напёрстки, а в другом расположились мошенники. Там, над прилавком, повесили яркую самодельную вывеску с надписью «Безпроигрышная лотерея», так и написали, с ошибкой. На вывеске стрелка, показывающая на мужика с ящиком, в котором лежали билеты.

Схема стара, как мир — среди прохожих выбирается «лох», которому выпадает главный приз, причём дорогой, не по карману обычному человеку. Победитель рад, уже готов этот приз забирать, но появляется другой «участник» лотереи, с таким же призом, само собой, подставной.

Организатор лотереи делает вид, что ему не хочется проблем, и просто предлагает приз тому, кто даст больше денег, а второй участник всегда выглядит небогато, да и приз-то щедрый.

Вот лох и выкладывает все деньги, и по итогу их проигрывает, потому что у подставного денег всегда больше. Остаётся «победитель» в итоге и без денег, и без приза. Потом появился другой вариант развода, когда в качестве приза в коробке оказывался какой-нибудь мусор или дешёвый хлам, который стоил меньше, чем потраченные деньги.

— А вот и победитель! — проорал жуликоватый организатор, показывая на усатого лысеющего мужичка в старом коричневом костюме, с галстуком и очках, похожего на учителя. — Ваш приз — дисковый музыкальный центр!

— Ого! — мужик оживился. — Точно? Не обманете?

— Зуб даю! — жулик щёлкнул пальцем по золотому зубу.

— Но постойте, у меня тоже главный приз.

Из толпы выбрался мне хорошо знакомый Генка Ювелир, одетый в старую телогрейку. Похож на бедного пенсионера, и глазки ещё добрые-добрые. Выглядит так, что и не поймёшь, что перед тобой опытный мошенник.

Мне-то он и нужен сегодня. Не уйдёт, жулик.

— Вот хитрит, гад, — Толик хмыкнул.

— Пошли, посмотрим, что там за призы, — позвал я и первым направился к лотерейщикам.

Спектакль тем временем продолжался, а мошенники нас ещё не заметили.

— Слушайте, ну я только один выход могу предложить, — заявил организатор «лотереи», разводя руками и делая вид, что такого расклада он никак не ожидал. — Приз всего один, а вас двое. Так что кто больше заплатит, тому и отдам. Всё честно.

— У меня вот есть пятьдесят тысяч, — Генка Ювелир вытащил из кармана потрепанный лопатник и извлек на свет новенькую хрустящую купюру. — Вот, осталось с пенсии. Хотел макарон купить, но такой центр я внукам подарю, они музыку любят слушать.

Тут кто угодно поверит, что это бедный пенсионер, для которого и полтинник — заметная сумма. Вот и будущий пострадавший поверил. Выигравший главный приз мужик сразу полез в кожаный портфель, который носил в руке, и достал тугой кошелёк.

Деньги из кошелька сразу перекочевали в карман организатора. Но мы уже были рядом. Я мигнул Толику и показал в сторону прилавков, мол, буду караулить там, Ювелир всё равно знает Толяна в лицо, раз тот его вербовал, но я с этим пройдохой ещё здесь не познакомился, помнил его только по первой жизни.

Предосторожность напрасной не будет, а то думаю, пойманный на горячем жулик просто-напросто решит свинтить вместо разговора по душам. Он всегда так делал.

Толян кивнул и попёр в лобовую атаку.

— Э, да вам тут надо было камеру поставить и на «Сам себе режиссёр» кассету отправить, — громко сказал он, улыбаясь до ушей. — В «Слабо», типа, можешь обуть кого угодно за одну минуту. Или вам на «Очумелые ручки» надо? А? Э, стоять, на!

Генка Ювелир без лишних слов побежал вдоль прилавков, даже не обернувшись. А вот остальные на время растерялись.