— Я… Не боюсь… — мальчишка нахмурился, а затем с опаской посмотрел вниз.

— Боишься. — заключила Лэмия, после чего ловко перескочила на каменную плиту: — Так и не поймал!

— Поймал!

— Ты был рядом, но не дотронулся.

— Я почти…

— «Почти» — это не результат. Давай!

Глэй опасливо посмотрел вниз. Высота от контролёра до дна расщелины составляла примерно двенадцать километров. Даже при всём желании упасть без последствий не выйдет.

— Трусишка. — довольно заключила Лэм.

— А вот и нет! — Глэй тяжко вздохнул, а затем разогнавшись, прыгнул на каменную плиту.

Если бы не манипуляция с гравитацией, то мальчишка отправился бы в очень долгое путешествие к дну расщелины.

Честно говоря, юная богиня не ожидала, что у брата хватит смелости совершить прыжок.

— Вот видишь? — радостно улыбнувшись, произнёс Глэй: — Я ничего не боюсь!

— Послушай… — Лэмия присела на одно колено и положила руки на худые плечи младшего брата: — Ты должен научится адекватно оценивать свои силы. Никогда не лезь на рожон, особенно, когда не уверен. Страх — это не просто чувство. Это в первую очередь — инструмент, который создан для того, чтобы спасти нашу жизнь. Понимаешь?

— Но Дейл и Квалин — ничего не боятся! Я хочу быть, как они.

— Дейл и Квалин — уже взрослые. Они умеют взвешивать все «за» и «против».

— Но ты же сама дразнила меня… Обзывала трусом!

— Глэй… Это называется — провокация. То, отчего ты обязан уметь уходить! В будущем ты станешь очень сильным. И тебе нужно будет учиться говорить самому себе «нет». Нельзя вступать в бой, если не уверен в своей победе! В этом заключается главное правило победителей.

— Говоришь, как Эрарат…

— Потому что, он мудрый! И точно не будет говорить тебе глупости. Всегда взвешивай, прежде, чем что-либо сделать. Принимай решение холодной головой! Когда врагу нечего терять, он будет выводить тебя на эмоции. Будет провоцировать! Твоя задача — не поддаваться этому. Всегда думай сам! И если ты понимаешь, что перепрыгнуть не сможешь — не прыгай.

— Даже если меня посчитают трусом?

— Даже если тебя посчитают трусом. Ибо потом… — глаза Лэмии вспыхнули ярко-фиолетовым пламенем: — Ты всегда можешь вернуться к своим обидчикам с новыми силами и заставить их пожалеть о своих словах. Понял?

— Понял! — обрадовался Глэйтрон.

Огромная тень накрыла Зарокат. В атмосферу пустынной планеты вошёл корабль Мегарда.

— Лэмия! — прогремел голос Всебога на всю окрестность: — Кажется, я уже говорил тебе не уходить за пределы системы вместе со своим братом?

— Прошу простить, но я хотела его проверить. — строго ответила юная богиня.

Огромный корабль завис в воздухе, а транспортировочные лучи быстро захватили Лэм и Глэйтрона.

— Ничего не говори… — прошептала богиня, взяв брата за руку: — Я со всем разберусь!

— Но я должен защитить тебя! Если бы я не попросил…

— Просто доверься мне!

— Это провокация?

— Это здравый смысл.

Великий Сын и будущий Бог Войны — родился поздней ночью. Аделаида на этот раз чувствовала себя очень плохо. Супруга Всебога пережила не самую успешную операцию по обновлению тела, потому страдала от огромного количества болячек. Особенно тяжело ей дались третьи настоящие роды.

Борей — первый истинный ребёнок Мегарда, был необщительным и замкнутым. Он не любил взаимодействовать с родней и чаще огрызался, нежели отвечал.

Вторым истинным ребёнком была Лэмия — носительница Печати Артстаресов. Легендарная исследовательница и самая любимая дочь Мегарда.

И последним Великим Сыном оказался малютка Глэйтрон — будущий Бог Войны и «Слово Всебога».

С самого начала он был очень слаб здоровьем. Казалось, что все болячки Аделаиды решили разом перекинуться на последнего сына. Его тело по началу, всё никак не хотело развиваться. Эрарат неоднократно говорил Мегарду, что Глэйтрон не потянет даже на Созидателя… И что Всебог ставит на хилого сына Аделаиды слишком много.

Но вопреки судьбе, малютка Глэй рос сильным и крайне целеустремлённым. Больше всего в жизни он боялся отставать от своих старших братьев и сестёр. А ещё Глэйтрон со всей ответственностью принимал миссию, которую на него возложил Мегард, однако… Будущий бог войны оказался слишком добрым. Он буквально обожал жизнь! Стремился к ней…

Но Эрарат заметил это поздно.

Слишком поздно…

— Отец, я всё объясню! — прибыв на корабль, тут же произнесла Лэмия.

— Ты объяснишь? Нет. Я хочу, чтобы Глэйтрон ответил за свой проступок сам. Что это такое?! — злобно прорычал Мегард, указывая на плазменный псевдо-продукт, из которого должна была появится новая звезда для обитаемой системы.