Вчера я был умирающим от рака мальчишкой, а сегодня — учеником лекаря, который вскрывает мне череп, чтобы вытащить мифического паразита.
Тварь шевелится в мозгу, пламя рвётся из меня, заливает пол, а изменённые воспоминания накатывают волнами. Оказалось, что мой родной отец носил маску — он был злом, которое погубило мою семью и ставило надо мной эксперименты.
Теперь мне предстоит столкнуться с чудовищами, чьи имена боятся даже произносить. Мне предстоит научиться контролировать то, что просыпается внутри меня, раскопать правду о своём рождении и понять, во что он хотел меня превратить.
Глава 1 Перенос
За широкими окнами больничной палаты свирепствовал ветер и сверкали молнии.
— Ну что, как там Лебедев? — лениво поинтересовался главврач, плотный мужчина с обрюзгшим лицом.
— Никак. Сегодня или завтра умрёт. Бедный парень так настрадался, — ответил коллега с наигранной жалостью в голосе. Наверняка, он ещё покачал головой, будто подчеркивая трагизм ситуации.
— Сам знаешь, тут кто-то каждый день умирает, всем не поможешь, — задумчиво протянул главврач, а потом, будто вспомнив что-то интересное, добавил: — А ты знал, что у него два сердца?
— Ага, удивительный случай. Какой-нибудь университет с радостью бы его изучил.
Какое это скотство — обсуждать больного прямо при нём. Я всё слышал. И чувствовал. Несмотря на то, что был прикован к койке, меня сжигала бессильная злоба. Умирать не хотелось отчаянно. Я ведь ещё толком ничего не успел. Даже девушки у меня не было.
Механизм в оконной раме не выдержал натиска ветра. Поток холодного воздуха ворвался в стерильную палату и сорвал с меня одеяло.
Это природное буйство захватило моё внимание. Внезапно обжигающий алый свет заполнил всё пространство. Я ослеп, тонул в этом зареве.
Из коридора донёсся жуткий крик.
Левой рукой я вцепился в простыню. Нестерпимый жар расползался от головы до солнечного сплетения.
Спустя какое-то время всё внезапно стихло. Зрение возвращалось, и только моё тяжёлое дыхание нарушало тишину.
За выбитым окном теперь стояла поздняя ночь, на чьём саване ржавой иглой были вышиты две острозубые ехидные луны, плывущие среди легиона мерцающих звёзд.
— Неужели так выглядит преисподняя? — произнёс я, но слова прозвучали каким-то чужим, надтреснутым голосом. Я потёр лицо, пытаясь стереть это наваждение.
Отклеил пластырь и медленно вытащил катетер из вены. Кровь заструилась по предплечью. Потом, вслепую нащупав поручень, с трудом поднялся и кое-как дошёл до двери.
Собравшись с духом, я потянул ручку вниз и навалился на дверь. Она не поддалась — с той стороны её что-то подпирало.
Приложил больше усилий. Через щель показалась рука человека… точнее, её остатки: ни клочка кожи…
Всё это противоречило здравому смыслу, и главный вопрос не давал покоя: почему меня не постигла та же участь?
Нужно выбираться отсюда.
Присел возле выхода. На руке мертвеца были красивые золотые часы. Кажется, они принадлежали главврачу… Я осторожно снял их, положил в карман, затем концом швабры отодвинул тело, прокладывая себе путь. Пришлось минут десять толкать эту проклятую дверь — здоровяк управился бы с этим за пару выкуренных сигарет.
Теперь мог протиснуться.
Как и предполагал, вокруг была кромешная тьма, лишь сзади пробивалось серебро лун.
С трудом чиркнув большим пальцем по колесику зажигалки, я высек слабое пламя. Мрачные тени от восходящего света скользнули по стенам, открыв жуткую картину: с медиков и других людей словно сняли кожу, веки исчезли, глаза выжгли — на их месте зияли пламенеющие, потрескивающие, как угли, дыры, безразлично глядящие на меня.
Господи, какая сила способна совершить такие зверства? Самые мрачные некрологи нервно курят в сторонке.
Идти голышом мне совершенно не хотелось. Пришлось наведаться в гардероб и прихватить несколько вещей.
— Ай! — зажигалка обожгла пальцы.
Слева что-то громко упало, и я подскочил, как на волне. Мельком заметил некогда красивую медсестру, с которой мы часто общались — она даже нравилась мне.
А теперь девушка лежала спиной на кофейном столике. Голова была неестественно запрокинута, рот широко открыт, язык завалился набок…
Меня тут же вырвало какой-то серо-зелёной жижей… Стараясь не засматриваться на покойников, пошёл к лестнице.
Ещё вчера ты мило беседуешь с человеком, он тебе улыбается, а сегодня от него остался лишь уродливый труп.
— Здесь кто-нибудь есть? — голос был хриплый и неразборчивый. Сглотнув, я потрогал горло и повторил: — Живые? Отзовитесь!
В тишине голос эхом отражался от стен. Это красноречиво отвечало на поставленный вопрос.
На каждом пролёте я видел жуткие сцены. Становилось всё яснее, что никто из людей здесь не выжил.
Я медленно поднимался по лестнице, не осмеливаясь взглянуть вперёд.
Внизу помещения ещё полыхало алое свечение, виноватое во всём этом беспорядке.
Слышалось какое-то шуршание, словно крысы бегают в стенах. Мои нервы натянулись, ладони вспотели. Я медленно и плавно закрыл зажигалку, чтобы она не издала даже фирменного щелчка.
На предпоследней ступени лестницы тишину нарушил низкий, хриплый рык. Холод мгновенно пробежал по спине. Я хотел спрятаться, но какое-то губительное любопытство заставило меня заглянуть в дверной проём.