Шрифт:
Помня о словах матери, Марта не ушла слишком далеко, а просто спустилась к реке, протекающей за тополиной рощей. В лунном свете, на удивление ярком, все было хорошо видно. Девочка сложила руки на груди, откинула назад голову и с наслаждением вдохнула ночной воздух.
Легкий ветерок ласково обдувал ее, шурша травой под ногами. Марта начала тихонько напевать «Old Folks at Home» [19] и вдруг услышала чьи-то шаги.
– Кто здесь? – резко обернулась она.
19
Песня Стивена Фостера (1826–1864).
– Всего лишь капитан Бент, моя милая.
Неуклюже ступая, Бент вышел из-за деревьев. Он был без шляпы и не слишком твердо держался на ногах. Сердце Марты заколотилось сильнее, но она тут же мысленно отругала себя. Разве можно бояться армейского офицера, нельзя быть такой глупой.
– Мне послышался какой-то шум, – продолжал Бент, приближаясь к ней, – и я очень рад, что это не враги.
Его фальшивая сердечность насторожила девочку. От капитана несло виски и потом. Стоя спиной к луне, он напоминал уродливого двуногого слона.
– Прекрасная ночь, не правда ли? – сказал капитан, подойдя ближе.
– Не знаю. То есть да. Мне пора возвращаться…
– Так быстро? Пожалуйста, не торопись!
Как же учтиво и ласково он говорил – ни дать ни взять, милый добрый дядюшка, заслуживающий доверия. И все-таки что-то в его голосе пугало девочку.
– Ну вот, так-то лучше, – сказал Бент, приняв ее нерешительность за согласие. – Я просто хочу показать, как хорошо я к тебе отношусь.
Да он пьян, подумала Марта, вот в чем дело. Она не раз видела своего бедного покойного отца навеселе и хорошо знала, как ведут себя пьяные.
– Ты очаровательная девочка. И такая красивая для столь юного возраста… – Его большая круглая голова загородила луну, когда он сделал к Марте еще один шаг. – Мне бы хотелось стать твоим другом.
Он протянул руку и коснулся ее волос, рассыпанных по плечам. От испуга Марта окаменела, а он начал перебирать пальцами локоны девочки сначала легонько, а потом все настойчивее, пока наконец не притянул ее к себе, дыша как паровоз.
– Пустите меня. Пожалуйста…
Бент замер, мгновенно растеряв всю свою вежливость.
– А ну-ка, закрой рот. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь услышал. – Вероятно, для того, чтобы она лучше поняла, он грубо схватил ее за руку повыше локтя; Марта негромко вскрикнула. – Заткнись, черт тебя побери! – воскликнул Бент в панике. – Не смей, говорю тебе! – Но она вскрикнула еще громче, и Бент тоже повысил голос: – Прекрати! Прекрати, слышишь?
Встряхивая девочку, он уже ничего не соображал, пока не увидел вдруг, как в ее освещенных луной глазах вспыхнуло облегчение. Он резко развернулся с видом человека, который вот-вот увидит перед собой палача, и отскочил от нее. К ним шел Чарльз Мэйн.
А за его спиной из-за деревьев выбегали старший брат девочки и их мать. В руках женщины поблескивал мушкет.
По лицам Бента и девочки Чарльз сразу все понял. Миссис Ланцман бросилась к дочери. И тут все закричали одновременно, заглушая друг друга.
– Марта, что он с тобой сделал? – вопил брат.
– Я так и знала, что не надо тебе гулять! – сокрушалась мать.
– Ничего я ей не сделал. Ничего! – хрипло и растерянно ныл Бент.
– Нет, сделал! – не сдавалась Марта. – Он трогал мои волосы. Я его просила отойти от меня, а он не слушал…
– Тихо! – прикрикнул Чарльз. – Замолчите все!
Все разом смолкли. Чарльз увидел, что к ним идет часовой и следом за ним еще несколько солдат. Он быстро обошел миссис Ланцман и замахал им рукой.
– Возвращайтесь в лагерь! – крикнул Чарльз. – Ничего не случилось.
Они повернули назад. Чарльз выждал, пока солдаты не скроются за тополями, а потом повернулся к Бенту, смерив его яростным взглядом. Капитан был весь мокрый от пота и едва стоял на ногах. Глаза он старательно отводил.
– Марта, с тобой все хорошо? – спросил Чарльз.
– Д-да…
– Уведите ее под навес, миссис Ланцман, и не отпускайте от себя больше.
Сжимая мушкет маленькими кулачками, женщина не двигалась с места. Она так пристально смотрела на Бента, что казалось, вот-вот прожжет в нем дыру.
– Значит, вот каких людей посылают служить в Техас? Ни стыда ни совести у вас нет…
– Миссис Ланцман, это лишнее, – перебил ее Чарльз. – Ваша дочь не пострадала. Да, случай неприятный, но мы все так много пережили… Не сомневаюсь, капитан Бент сожалеет о своей досадной неучтивости…