Через шесть дней Джордж вошел в палатку командира роты, в которой служил Орри. Не спрашивая разрешения, он налил себе виски из запасов капитана Плейса. В долине Мехико было тихо, лишь изредка вдали слышались случайные выстрелы. Генералы договорились об очередном кратком перемирии – видимо, для того, чтобы обсудить условия окончательного мира. Джордж не знал подробностей, да и не хотел их знать.

– Как он?

Вопрос капитана, как и визит Джорджа, уже стал ежевечерним ритуалом.

– Пока без изменений. Может стать хуже. А может и лучше.

Он проглотил виски. Иногда, к собственному стыду, Джордж думал, что, возможно, для Орри смерть была бы избавлением.

Плейс перебирал стопку рапортов и приказов. Вытащив один документ, он протянул его Джорджу. Тот уставился на лист бумаги, ничего не видя.

– Ну, – сказал капитан, – надеюсь, он достаточно оправился, чтобы прочитать это.

– Что это?

– Его повышение. Отныне его звание больше не временное, а постоянное. Еще здесь благодарность от генерала Скотта. За помощь в освобождении дороги, что обеспечило возможность прохода войск через мост. Надеюсь, вас капитан Хоктор порадует такой же новостью.

– Постоянное звание, – безразлично произнес Джордж. – Меньше чем через год.

– Я слышал и другие новости – не такие хорошие. Капитану Бенту из Третьего пехотного, похоже, удалось представить вполне подходящие объяснения того, почему он находился так далеко от своей части. А еще он сумел убедить свое начальство в том, что именно он возглавлял атаку на партизанское гнездо. Мне сообщили надежные люди, что его должны повысить до майора.

Джордж выругался и потянулся к виски. Плейсу не раз приходилось слышать солдатскую брань, но выражения Джорджа смутили даже его.

Только спустя сутки после того, как один из врачей сказал ему, что он будет жить, Орри понял истинную цену этих слов. А когда понял, то почти целый час прорыдал, бормоча как в бреду, после чего отвернулся к стене и закрыл глаза.

С этого момента он хотел только спать и не просыпаться. Но даже такой способ бегства от реальности не помогал ему забыть то, что с ним случилось. Снова и снова он видел во сне стоявший на освещенной солнцем горе барабан Вест-Пойнта. Но этот барабан молчал. Потому что кто-то искромсал его штыком или саблей, превратив натянутую кожу в лохмотья.

Только шестнадцатого сентября Орри наконец согласился принять первого посетителя. За два дня до этого генерал Скотт въехал в Мехико как завоеватель. Перемирие рухнуло, в нескольких местах произошли жаркие схватки, но потом враг окончательно сдался.

– Привет, Орри!

Джордж передвинул поближе к койке ящик из-под патронов и сел на него. Орри выглядел посвежевшим. У него отросла густая борода. А вот взгляд был тусклым. Он ответил не сразу, сначала натянув несвежую простыню на левое плечо, чтобы друг не видел перебинтованную культю.

– Привет, Джордж, – наконец сказал он. – Я слышал, мы победили.

Джордж кивнул:

– Тебя ждет повышение. Ты теперь полноправный второй лейтенант. И я тоже. Но, к несчастью, наш друг Бент стал майором. И мы все – великие герои дороги на Чурубуско.

Он улыбнулся, но Орри остался серьезен. Его взгляд был устремлен на опору палатки.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Джордж, вертя в руках фуражку.

– Даже не знаю…

Голос Орри прозвучал так ровно, что было трудно догадаться о его истинных чувствах. Джордж растерянно сидел рядом, держа фуражку обеими руками. Он не знал, как себя вести. Ему так хотелось рассказать другу о решительном штурме Мехико, который привел к сдаче города, но сейчас для этого было явно неподходящее время. Да и будет ли оно когда-нибудь подходящим?

Снаружи какой-то доморощенный музыкант начал наигрывать популярную мелодию на губной гармошке. Раньше эта песенка называлась «Веселый хитрец», но потом ее стали играть уже с другими словами, и называлась она теперь «Индюк в соломе». Джорджу захотелось выйти и придушить музыканта. Песенка была слишком пикантной и слишком уж напоминала об удовольствиях, которыми может наслаждаться мужчина, если он цел и невредим.

– Наверное, я должен поблагодарить тебя, – наконец снова заговорил Орри, повернувшись к нему, – за то, что ты спас мне жизнь. Но чем дольше я здесь лежу, тем больше думаю о том, что лучше бы ты этого не делал.

– Да ладно тебе, Палка! – чуть грубовато произнес Джордж. – Главное – ты жив. А ценнее жизни ничего нет.

– Только если тебе есть ради чего жить, – согласился Орри. – Я уже давно понял, что у нас с Мадлен не было будущего. Она была потеряна для меня еще до того, как мы встретились. Но я мог бы заниматься тем, о чем всегда мечтал. А теперь меня демобилизуют.

– Зато ты сможешь вернуться домой. – Увидев боль в глазах друга, Джордж почувствовал себя дураком.

– К чему? – спросил Орри.