Да, уезжающий в бессрочный отпуск ректор добросовестно перечислил все звания и регалии своего временного заместителя. Студенты, большей частью древних аристократических кровей, запомнили только, что исполняющий обязанности ректора — «достопочтенный». Не лорд, даже не сэр. Безродный достопочтенный мастер из простолюдинов. Да, заслуженный. Да, ветеран. Но только достопочтенный.

За истекшие две недели Кеннета начало подташнивать от презрительных взглядов. И еще больше — от откровенного страха, который сменял презрение, стоило ему обратить взор на студента-сноба.

Большую часть времени он предпочитал проводить в кабинете за бумагами — благо, тех было в избытке. Но вот именно сегодня его присутствие понадобилось в одной из лабораторий.

Сейчас он возвращался, с облегчением предвкушая отдых в одиночестве. Хвала Творцу, шли занятия, и коридоры были пусты.

Кеннет с удивлением думал, что его, матерого некроманта, ухитрились зашугать какие-то студенты. Которые, к слову, сами его боялись до трясучки! Впрочем… отвращение ведь — это вовсе не страх, верно?

*** ***

Захлопнув за собой наконец дверь кабинета, Кеннет обнаружил, что его кресло занято.

Хотя нет: первое, что он обнаружил — лежащие на его рабочем столе пяточки. Розовые, круглые, аккуратные и гладкие, голенькие женские пяточки, нахально сложенные на рассыпанных по столу документах. Кеннет застыл в дверях, изучая находку.

Хозяйка пяточек не торопилась подать голос или проявить еще какую-то активность. Она продолжала сидеть, беспардонно развалившись в его кресле.

А он недооценил стремление юных магесс к свободе! И, кхм… уходу во все тяжкие.

Хотя эта, кажется, отнюдь не со старшего курса. Первокурсница! Он запомнил это личико: милое и прелестное — как и у множества сверстниц этой девицы. Нежное, свежее, с огромными черными глазами в опушении длинных ресниц. Но было в нем что-то, выделяющее его из множества других. Возможно, нахальный взгляд.

Нет, не так. Бесстрашный взгляд. Она — единственная из студентов, кто глядел на него без опаски. И в то же время — без обычной для родовитых детишек спеси.

Дочь знатных родителей, она не испытывала презрения к лишенному титула человеку. А такое презрение было обычным — ибо будь ты трижды мощным магом, хоть самим божеством, но без титула ты — ничто.

Удивительным образом эта малышка оказалась лишена предрассудков своей среды. И тем привлекала к себе внимание.

Он даже вспомнил ее имя: леди Брейнстоун, младшая дочка барона Брейнстоуна. Кажется, в академию пришла аккурат из обители милосердия. Где, по слухам, молитвами и постом лечила разбитое предательством жениха сердце. Романтическая барышня! Жаль только, с мизерным даром. Да, развить его было возможно. Но… увы — сильной магессы из девочки не выйдет. Невзирая на усилия учителей и ее собственное усердие.

А девчонка — старательная ученица. Он припомнил и результаты теоретического испытания. Эта малышка Брейнстоун не была невеждой. Иначе б ее даже не зачислили.

На собеседовании она сразу заявила, что намерена пойти по направлению артефакторики: в нем единственном не требовалось сильного дара. Некромант мысленно рассмеялся: как это он сразу не вспомнил ее лица! Она ведь произвела на него изрядное впечатление на вступительных испытаниях.

Хотя чему удивляться. Он в первый момент и лица-то не увидел. Только пятки!

И к чему этот фарс, скажите на милость? Девица, которую приняли без особенного скрипа невзирая на слабый дар, вдруг перепугалась, что ее могут отчислить? И пришла в таком виде в его кабинет, чтобы… в личной беседе упросить его дать ей шанс?

А ведь в ее интересах было бы напротив — не напоминать лишний раз о себе. Хотя бы до конца первого курса. Однако он, кажется, слишком долго торчит столбом.

Поразмыслив, некромант прошел к столу и уселся напротив гостьи.

— Студент Алвар Кеннет прибыл, — буднично сообщил он. — Вы меня вызывали, госпожа ректор?

Ножки лениво наклонились набок.

— Вы отчислены, студент Алвар Кеннет, — ехидно сообщил мелодичный голосок. — За вопиющую бездарность. И полную безнадежность, как студента нашей академии.

— Экий финт судьбы, — восхитился некромант. — А вы не забываетесь, миледи?

— Возможно, — не стала спорить юная баронесса. — Но, видите ли, я пришла к вам с просьбой… и не знаю, с чего начать, — она немного поерзала в кресле, усаживаясь чуть ровнее. — Дело в том, что я и правда возмутительно бесталанна. Мой дар смехотворен. Не нынче — так месяца через два-три меня придется выгнать. Я прошу вас сделать это сейчас.