– Не знаю, – ответил фронтмен, – было уже поздно. Нас повез Тома – водитель Ксавье. Может быть, он помнит? – подсказал он, выказывая полную готовность сотрудничать со следствием.

– Расскажите, что было, когда вы приехали на квартиру к Ксавье Седу, – напрягся Франсуа. На что сидящий напротив уставился в потолок, прилежно вспоминая.

– Ну, мы зашли в подъезд, затем поднялись на лифте на третий этаж, Седу достал связку ключей, отпер дверь, и мы вошли в квартиру, – перечислял молодой человек, вспоминая. – Потом прошли в кабинет. Ксавье спросил, не хочу ли я выпить. У него всегда был мой любимый виски.

– Что потом? – спросил Франсуа, подаваясь вперед.

– Мы выпили. Ксавье закрыл дверь кабинета на ключ. Потом сказал, что этот альбом и его успех тоже. Он сказал, я должен быть доволен и… благодарен ему и… – В этот момент он замер. По его светлому лицу пролетела тень, словно небольшое облачко на секунду закрыло солнце. Он молчал.

– Что потом? – не выдержал Басель, но молодой человек продолжал хранить молчание. Его лицо стало восковым, потеряв всю подвижность и цвет.

– Что потом? – повторил Франсуа, не выдерживая.

– Я не помню! – вздрогнул молодой человек и рассеянно потер виски. – Я правда не помню. У меня такое бывает.

– Что бывает? – не понял Франсуа.

– Я иногда не помню, что я делал, – объяснил молодой человек.

– Как удобно, – съязвил Басель, разочарованно откидываясь на стуле.

– Нет, что вы! – возразил молодой человек. – Это совсем неудобно! Мне потом окружающие рассказывают. Я сам ничего не помню.

– И часто это бывает? – полюбопытствовал с усмешкой Франсуа.

– Нет, – ответил Анжело, постепенно приобретая прежний цвет лица, – слава богу, не часто. Иногда на выступлении. Когда я выхожу на сцену, то словно превращаюсь в другого человека. Последний раз это случилось на концерте в Лондоне. Я впал в какое-то странное состояние. Я не помнил, как оказался в гримерке. Никто, кстати, ничего не заметил. Все сказали, в тот вечер я был в ударе. Правда, разбил гитару, – сбивчиво бросился объяснять молодой человек. Было видно, он очень старается помочь и рассказать все, как было.

– Какую гитару? Как разбили? – спросил вконец ошалевший Франсуа, поняв, что чистосердечного признания сегодня не будет.

– Ну, обычную гитару. Я выхватил ее из рук Нино и разбил о сцену. Так говорят. Я не помню, – с охотой объяснял певец.

– Нино Тьери? Гитариста? – уточнил Франсуа машинально.

– Да, – благодушно кивнул молодой человек и охотно пояснил: – Того самого.

– То есть вы хотите сказать, что в обычной жизни такое случилось в первый раз вчера у Ксавье в квартире? А до этого только на сцене? – уточнил Франсуа, и Бертолини весело кивнул.

Франсуа задумчиво постукивал карандашом о блокнот. Что-то не срасталось.

– В квартире Седу был кто-то еще, кроме вас? – спросил он задумчиво. – Вы сказали, Ксавье закрыл дверь кабинета на ключ, – медленно повторил, просматривая свои записи.

– Что? – не понял Анжело, все так же улыбаясь. Улыбка вообще почти не сходила с его лица.

– Вы сказали, что, когда вы зашли в кабинет, Седу закрыл дверь на ключ. Зачем? В квартире еще кто-то был, кроме вас двоих?

Молодой человек надолго задумался.

– Нет, я так не думаю, – ответил он наконец. – Когда мы пришли, в квартире было темно. Не похоже, чтобы там находился кто-то еще.

– Вы не заметили ничего подозрительного на улице перед подъездом? Никто не заходил следом за вами? – продолжал Франсуа.

– Нет.

Франсуа помолчал, снова изучая записи в блокноте.

– Седу не показался вам озабоченным или чем-то расстроенным в тот вечер? – задал он следующий вопрос.

– Нет, – опять повторил Бертолини, – совсем нет. Ксавье очень хороший. И добрый.

Франсуа вздохнул, достал из папки черно-белую фотографию и протянул ее молодому человеку.

– Вы узнаете этот предмет? – спросил он, наблюдая за реакцией подозреваемого. Тот внимательно рассмотрел снимок и затем растерянно положил его на стол.

– Это похоже на то, что было у Ксавье в коллекции. Он собирал такие штуки, прямо тащился от них. Говорил, от них веет силой и смертью. Его это завораживало. А что?

– А то, что это орудие убийства, – ехидно подал голос Басель. – Этой, как вы говорите, штукой убили Седу. Ему нанесли около тридцати ударов по лицу, затылку, шее и плечам. Это сделали вы?