Фантазия фантазией, а жить нужно. В этой истории не будет ни очередного безупречного рыцаря без страха и упрёка, ни взмахов белоснежным платочком из окна башни. Будет кровь, впитывающаяся в землю. Пот, высушенный порывистым декабрьским ветром. Будут слёзы, когда чёрный дым от горящих усадеб застилает глаза. Будет и старинная честь, гласящая, что слово стоит дороже любых денег. Чувство справедливости, не позволяющее отвернуться от незаслуженной обиды. Фантазия, гонящая по бездорожью среди ночи или заставляющая гулять в корчме на распутье до самого утра. Будет та особенная лихорадка, которую может вызвать в мужчине лишь исключительная женщина. В этом повествовании будет всё, что можно описать двумя словами: шляхетская Речь Посполитая. Эта книга — путешествие во времени, из которого не хочется возвращаться.
Annotation
Фантазия фантазией, а жить нужно.
В этой истории не будет ни очередного безупречного рыцаря без страха и упрёка, ни взмахов белоснежным платочком из окна башни. Будет кровь, впитывающаяся в землю. Пот, высушенный порывистым декабрьским ветром. Будут слёзы, когда чёрный дым от горящих усадеб застилает глаза.
Будет и старинная честь, гласящая, что слово стоит дороже любых денег. Чувство справедливости, не позволяющее отвернуться от незаслуженной обиды. Фантазия, гонящая по бездорожью среди ночи или заставляющая гулять в корчме на распутье до самого утра. Будет та особенная лихорадка, которую может вызвать в мужчине лишь исключительная женщина.
В этом повествовании будет всё, что можно описать двумя словами: шляхетская Речь Посполитая.
Эта книга — путешествие во времени, из которого не хочется возвращаться.
Чёрная сабля (Яцек Комуда)
Общая информация
Волчица
Иерусалим
Под Весёлым Висельником
Слово дворянина
Польские бесы
Чёрная сабля (Яцек Комуда)
Общая информация
Оригинальное название: "Czarna szabla", Jacek Komuda
Перевёл на русский: Александр Свистунов, 2025 год
Другие мои переводы и актуальные новости ищи в моём телеграм-канале @lacewars
Аннотация:
Фантазия фантазией, а жить нужно.
В этой истории не будет ни очередного безупречного рыцаря без страха и упрёка, ни взмахов белоснежным платочком из окна башни. Будет кровь, впитывающаяся в землю. Пот, высушенный порывистым декабрьским ветром. Будут слёзы, когда чёрный дым от горящих усадеб застилает глаза.
Будет и старинная честь, гласящая, что слово стоит дороже любых денег. Чувство справедливости, не позволяющее отвернуться от незаслуженной обиды. Фантазия, гонящая по бездорожью среди ночи или заставляющая гулять в корчме на распутье до самого утра. Будет та особенная лихорадка, которую может вызвать в мужчине лишь исключительная женщина.
В этом повествовании будет всё, что можно описать двумя словами: шляхетская Речь Посполитая.
Эта книга — путешествие во времени, из которого не хочется возвращаться.
Волчица
1. Изгой в затруднительном положении
– Он уже трахает её?
– Янкель не подал знак!
– Тихо, мужики!
– прошипел Колтун, проталкиваясь сквозь толпу. Он высморкался на землю из правой ноздри, вытер нос рукой, а руку - о посеревший ватный зипун. Затем плюнул на руки и схватил топорище. – Сейчас вылезет, говорю вам. Как появится, бейте его по башке. По башке, мужики! Бейте сколько влезет!
Они прижались к необструганным брёвнам, сгорбились в подсенях еврейского кабака на главной площади в Лютовисках.
– Ой, страшно, – набожно прошептал Ивашко и перекрестился по-православному, справа налево. – Ведь он шляхтич, ясный пан. А кто на господина руку поднимет, того в Перемышле конями разрывают, а палач кожу сдирает и члены четвертует...
– Какой он шляхтич, – фыркнул Колтун и с беспокойством заметил, что толпа крестьян заметно поредела. – Вне закона он, сукин сын! Сам слышал, как его объявляли на рынке в Перемышле. Такого убить не грех!
– Страшный он! – пробормотал Янко, музыкант из кабака Янкеля. – Характерный мужик. А как выскочит, как саблей взмахнёт, сразу головы полетят. Полетят головы, ой, говорю!
– Смотри, как бы ты в штаны не наложил. А что он – чёрт?
Снова кто-то отделился от толпы. Колтун тихо выругался.
– За него награда есть, слышали? Две тысячи червонцев даёт пан староста Красицкий. Видели столько золота разом, сукины дети?
– Две тысячи? Боже милостивый. Это сколько бы за это репы было!
– сказал придурковатый Хохол, который служил у Янкеля на конюшне за миску похлёбки и поношенную одежду. Он наклонил деревянные вилы и натянул меховую шапку глубже на глаза.
– Репы? До конца жизни сало жрать будешь, дурак!
– А я вам говорю, это настоящий чёрт. Глаза как у лешего горящие, когти как у упыря...
– Глянь-ка под ноги, не обмочил ли ты лапти, – насмехался Колтун. – Проверь, не прыгнул ли он к тебе в хату и не трахает ли твою Евку! По башке бить, говорю, сколько влезет. А как на землю упадёт, проверить, дышит ли, и сразу вязать его! А ты, Янко, от дверей отойди, трусы нам не нужны. Сами награду поделим.
– Тихо!
– прошипел Ивашко. – Смотрите, не подаёт ли Янкель знак.
Сзади загремели конские копыта. Колтун почувствовал, как крестьяне, сгорбившиеся за ним, начинают прижимать его к деревянной стене кабака. Кто-то застонал, кто-то другой убежал; Колтун услышал удаляющиеся шаги. Он обернулся и замер.
К кабаку подъехали три всадника. Неспешно спустившись на землю, они привязали своих коней к коновязи и направились к зданию, не обращая ни малейшего внимания на кучи конского и коровьего навоза. Они шагали прямо по грязи, не замечая луж. Крестьяне, завидев их, расступались, словно по волшебству исчезая за углом кабака или прячась за поленницами дров. Колтун сразу смекнул, что к чему. Это были не просто мужики из ближних Лютовиск или Хочева... Перед ним стояли важные птицы. Разбойники с большой дороги? Или, может, знатные господа, решившие поживиться на чужой стороне? А вдруг и вовсе лихие вояки из какой-нибудь кварцяной хоругви?