Платье, частично декорированное кружевом. Такое сочетание смотрится элегантно и нежно. Кружевом можно декорировать корсет, а юбку оставить гладкой, атласной.

Подвенечное платье с отдельными кружевными элементами. Я представила ткань, одну из наших фирменных, которая будет смотреться просто божественно с такой отделкой…

Экипаж резко остановился и я вернулась из своего чудесного мира творчества туда, где этот мир может быть безжалостно разрушен.

Мы находились у магазина мадам Бертен, но я не спешила выходить. Чувствовала себя отвратительно, как будто была виновата в том, что несу ей дурную весть.

– Мадемуазель, - послышался голос кучера, который, наверное, решил, что я заснула.

– Я слышу, всё в порядке, - крикнула я в ответ, и он поспешно отворил дверцу.

Выйдя на воздух, я попыталась глубоко вздохнуть, но у вздох получился прерывистый. Тогда я уже не стала медлить и вошла внутрь.

Меня, как обычно громко поприветствовали девушки-закройщицы.

– Мадемуазель Мадлен! Какими судьбами в столь ранний час?
– радостно встретила одна.

– Мадемуазель Мадлен, - перебила её вторая, - одна моя подруга служит в доме госпожи Флоранс, так вот, та в таком восторге от ваших моделей, что написала об этом своей подруге в Америку!

– Как будто эти американцы что-нибудь понимают в моде, - насмешливо скривилась третья.
– - Вот у меня сестра двоюродная служит горничной в доме русского посла... Так вот, несколько ваших моделей отправлены в эту дикую Россию, представляете?! Под охраной их нахальных гусар. Хотя, конечно, они красавцы и, говорят, всегда щедры к бедным белошвейкам!

Сейчас я улыбалась шуткам девушек, но практически через силу. Что они будут говорить, когда обо мне поползут по городу грязные слухи? С презрением или с жалостью будут перешептываться за моей спиной?

Боясь, что на глаза сейчас навернутся слёзы, я помахала им рукой и прошла к Розе. Она по моему лицу поняла - что-то случилось, и поспешила ко мне навстречу.

– Мадемуазель Мадлен! Что случилось?? Что-то в мастерских???

Господи, как ей сказать?

– Мадам Бертен…- я с трудом подбирала слова, - случилось нечто неприятное. Вернее, еще не случилось, но грозит случиться. Это может доставить неприятности мне, и нанести большой удар по вашему делу…- далее продолжить я не смогла - горло перехватило, даже больно стало. Я прижала руку к шее.

Роза смотрела на меня непонимающе. Затем чуть ли не силком усадила на стул, а потом прошелестела юбками мимо, чтобы приоткрыть окно и налить мне воды.

– Пейте, мадемуазель. Выпейте немедленно, - её голос не звучал испуганно, он был твёрдым.

В этот момент я чувствовала себя рядом с ней какой-то размазнёй. Но ведь она не представляла даже…

Когда я смогла дышать ровнее, Роза почти приказала мне:

– Ну а теперь - рассказывайте!

Я начала практически с того момента, когда Бернардет с тёткой вынудили меня оказаться в том злосчастном домике. И, хотя, практически всё, что я говорила, подбираясь к главному, Роза прекрасно знала - она не перебивала меня. Только время от времени подбадривала:

– Так-так, ага...Хорошо, понятно...

Мне стало говорить чуть легче и я практически добралась до сути. И тут снова стала запинаться.

– Вы, наверное, слышали про этот скандал, который обсуждал весь Париж?

Поскольку, скандалы в светском обществе Парижа происходили ежедневно, если не ежечасно, она несколько секунд смотрела на меня непонимающе.

– Ну, с моей двоюродной сестрой и баронетом...

Роза вспомнила и закивала.

– Ах, ну да, конечно. Но почему вы так расстроены? Насколько я понимаю - родственной привязанности у вас к ней нет, тёплых чувств тоже...Отчего вы в таком расстройстве?

Я вздохнула в сотый раз за сегодня, наверное, и ответила:

– Её интрижка происходила под носом у мужа, в том самом домике, который принадлежит мне.

Понимание начинало проступать на её лице, оно слегка вытянулось, а глаза стали серьёзными.

– Продолжайте, мадемуазель Мадлен, - произнесла она, когда пауза вновь затянулась.

– В общем, она написала мне письмо, в котором пожаловалась на жизнь, предложила помириться и всё такое...А когда я приехала к ней, встретила меня с родственницей своего мужа и они стали шантажировать меня.

Роза удивленно вскинула брови:

– Шантажировать? Но чем?.. И что они хотят?

– Они угрожают пустить обо мне грязные слухи и очернить репутацию. Потому что это мой дом по всем документам. И тогда ни одна дама Парижа не станет пользоваться моими услугами. И все знают, что мы давно работаем вместе, это и вам может навредить…- тут я не выдержала и разрыдалась, закрыв лицо руками.
– Простите меня!

Роза прошлась по кабинету из угла в угол, постукивая веером по ладони. Я слушала этот мерный стук и ждала, что она скажет мне.