– Телефон в машине, пошли, позвонишь, – киваю на внедорожник, где Полинка прилипла к стеклу, рассматривая нас. Блефую, телефон у меня в кармане, но девочку срочно нужно отогреть. Иду к машине, слыша ее нерешительные шаги позади. Открываю переднюю пассажирскую дверь. – Быстро садись! – голос срывается на командный, потому что девушка сомневается. Послушная, испуганно моргает и залетает в машину.

Закрываю дверь, обхожу внедорожник и сажусь за руль. Перевожу взгляд на дочь: довольная, рассматривает воспитательницу. Девушка немного расслабляется и трет руки, которые, видимо, начинают гореть от тепла. Вот оно тебе надо, Смирнов, нянчиться с еще одной девочкой? Вынимаю телефон из кармана, ввожу графический пароль и протягиваю телефон девушке. Берет, достает из сумки записную книжку с блестками и закладкой в виде розовой ленты. Вбивает оттуда в телефон чей-то номер и ждет ответа, кусая и постоянно облизывая губы. Хочется отдернуть ее, как ребенка, – потрескаются же. Но я сдерживаюсь.

Она долго ждет, потом набирает номер еще и еще, и все безрезультатно. Отдает мне телефон и теребит ручки сумки.

– Итак, теперь внятно и по порядку. Что случилось, и в чем проблема? – Молчит, сглатывая, чем раздражает, отвык я от этих женских ужимок, да в общем…

– Спасибо за помощь, я, наверное, пойду. Вы не подскажите, где есть недорогой хостел?

– Хостел, значит… – цокаю, хочется закурить, хотя бросил, как только родилась Полина. – Нравится жить в одной комнате с десятью иностранными гастарбайтерами из ближнего зарубежья? Рассказывай, Снегурочка, – настаиваю я. – И покороче, я устал.

– Если в двух словах, то мне некуда идти, и, получается, негде сегодня ночевать. А денег на гостиницу у меня тоже нет, даже на самую дешевую, – на выдохе произносит она и закрывает лицо руками.

– Вам так хре… – сдерживаюсь, глотая ругательство, – так мало платят? – не знаю, сколько сейчас получают воспитатели, но и детский сад у нас не государственный, думал, что на жизнь хватает. Я плачу за Полю не мало.

– Дело не в этом… – всхлипывает она в руки. Потом затихает, открывает лицо и принимает серьезный вид. – Извините, я, наверное, пойду. – Она дергает ручку, но двери заблокированы.

– А куда, позволь спросить, ты пойдешь? Опять на лавку мерзнуть? Ночевать на природе – не сезон вроде? – и ведь мог бы спросить нормально, но выходит раздраженно, меня выводит из себя мысль, что девушка может попасть в такую ситуацию.

– Я что-нибудь придумаю. Откройте, пожалуйста, – уже испуганно просит она.

– Придумает она… – завожу двигатель и выезжаю на трассу.

– Вы куда?

– Мы все домой, – поясняю я. – Поля, ты не против, если Агния Александровна погостит у нас? – обращаюсь к дочери.

– Да! – улыбается дочь, хлопая в ладоши. Известно, что новенькая воспитательница ей нравится. – Я вам свое платье на утренник покажу и мою черепашку, и…

– Да что вы, не нужно, мне неудобно, – растерянно произносит девушка. – Меня коллега должна была приютить. Просто она трубку не берет…

– Неудобно – спать на потолке, одеяло падает. А все остальное – нормально. Поверь, наш дом лучше, чем лавочка в сквере или хостел с клопами.

– А как на это отреагирует ваша жена?

– Вы, наверное, не в курсе, но Полина мама давно мне не жена и она не живет с нами.

– Спасибо, но я дозвонюсь до коллеги и… – тараторит девушка.

– Давайте решать вопросы по мере их поступления. Просто помолчите – голова раскалывается! – стараюсь говорить как можно мягче, и девушка, как ни странно, замолкает. Я не благородный принц и не люблю в доме посторонних. Друзей у меня мало – я почти всех исключил из своей жизни, только взаимовыгодные знакомства. Остался лишь самый давний, еще со школы. Мы ездим на охоту или встречаемся вне дома. Я даже где-то социопат. Меня интересуют только самые близкие, только их впускаю в свое пространство. К остальным равнодушен, не сострадаю, не испытываю жалости, отдыхать предпочитаю в тишине и одиночестве. Думать и принимать решения тоже могу только, когда мне не мешают. Но есть в этой девочке что-то такое, что не позволяет остаться равнодушным.

Олег

Пропускаю девочек вперед, в прихожей срабатывает датчик движения, освещая комнату. Дом у нас небольшой, но нам с Полиной много и не нужно. Да и не люблю я огромные особняки, где все помпезно и дорого, но очень холодно, коттеджи с множеством комнат, в которых никто и никогда не будет жить. Наша Снегурочка мнется на пороге, с интересом осматриваясь. Неудобно девочке нас стеснять. Меня забавляет ее скромность, в наше время не сыскать таких скромниц.

– Так, раздеваемся и моем руки. Полина, покажи тут все Агнии Александровне и сама переоденься! – командным голосом выдаю я. Моя дочь привыкла, просто кивает, а вот наша Снегурочка распахивает глаза, словно я обругал их. Очень нежная или запуганная? Сказал бы, что чересчур. Или я разучился общаться с такими тонкими барышнями?

Снимаю верхнюю одежду и поднимаюсь наверх, в свою комнату. Мне нужен душ и чуть-чуть тишины. Слишком много сегодня было суеты. Мне необходимо выдохнуть.

Быстро моюсь, переодеваюсь в футболку и домашние брюки. Прохожу в кабинет, совершаю пару звонков по работе, откидываюсь в кресле, закрываю глаза и дышу, пытаясь расслабиться. Тишина, глубокий вдох и медленный выдох. Головная боль медленно отступает. Я умею полностью себя отпускать и ни о чем не думать, расслаблять тело настолько, что оно становится невесомым, это помогает восстановиться, снять усталость и раздражение.