— Я не Лина.

— Лина. Твоё имя - Лина.

— Нет! — выкрикнула я ему в лицо.

Его ладонь больно обожгла мою щеку.

— Слушай, тебе лучше не выводить меня.. — на выдохе произнес он. — Я знаю, как такую суку, как ты усмирить.

— Я никогда не полюблю тебя, а уж тем более не стану твоей женой!

Бешеные глаза Тимы уставились на меня. Сначала он схватил меня за горло, немного приподняв и прижав к стене, а позже я получила удар под ребро. Ноги подкосились, я руками закрываю грудь и живот.

Он надавил мне на плечо и я сползла по стене вниз. Схватив меня за подбородок, он поднял мою голову на себя. Я смотрела на него. Точно в глаза.

— Я не прощу то, что ты сделала. — Тима вновь ударил меня по щеке.

— У тебя прощения никто и не просил. — не смотря на сильнейшую боль под ребрами, улыбаюсь. — Я могу извиниться перед настоящим мужчиной, ты таковым не являешься.

За такие слова я получила ещё несколько пощечин, и они были нанесены ладошкой. Но ему мало. Он вошёл во вкус. Одной рукой он оттянул мои волосы, а второй вдарил кулаком по челюсти так, что потемнело в глазах. Я пропищала, поджала ноги и выставила руки перед собой. Тима за волосы поднимает меня с пола.

— Я повторю для тупой тебя, что меня не нужно выводить, мне похер, что ты подумаешь. Абсолютно насрать, что ты девушка и я тебя бью. — рычал он, тяжело выдыхая прямо перед моим лицом.

— А говорил, что любишь. — шепотом произношу я. — Любимых не бьют.

— А как же, бьёт - значит любит. Что-то не так?— улыбнулся он, но уже через секунду улыбка с лица пропала. — Если бы ты только ответила мне взаимностью! — его руки легли мне на плечи, и он толкает меня в сторону. — А ты не отвечаешь! И меня дико выбешивает это. Я себя контролировать не могу.

Я падаю возле гардеробной. Тима берет со стола вазу и со всей злостью бросает её в стену. Она раскалывается на две части, мелкие осколки рассыпаются по полу. Я закрываю уши, жмурю глаза, когда он начинает крушить мою комнату.

Низ живота тянет, от ноющей боли появляется тошнота. Опускаю глаза на свои ноги и вижу, как по внутренней стороне бедра тонкой струйкой течёт кровь. А боль усиливается и становится невыносимой. Я закричала и тут же закусила нижнюю губу.

Тима ошарашено подошёл ко мне, я рукой держалась за низ живота, а он упал на колени возле меня, не понимая, из-за чего я кричу.

— Блять.. — увидел он кровь на полу и рванул к двери.

Сознание мутнело, капельки пота стекали с моего лба. Какая-то женщина подкладывает мне подушку под голову, а позже раздвигает мои ноги. Она мотает головой, цокает.

— Несите мой кейс сюда! — сказала она.

— Ч-что со мной? — шепчу.

Она молчит. И это молчание терзает меня изнутри. Мою руку держит Софи. Его мама бережно поглаживала меня по голове, напевая какую-то успокаивающую песню.

— Угроза выкидыша, Миссис. — проговорила женщина. — Срок небольшой, можно попробовать сохранить.

— Нет. — слышу голос Тимы сзади. — Этот ребенок не мой.

— Сынок.. — нежным голосом обратилась к нему Софи.

— Я всё сказал! Делай ей аборт, я не буду воспитывать ребенка Миллера.

Малыш? Внутри меня растет маленькое чудо? И теперь они хотят забрать его у меня, убить.. Уничтожить частичку Мёрфи, а ведь это мог бы быть сын. Такой же, как он. С темными, как уголёк, волосами. С зелеными глазами и острыми ушками. Или дочка с густыми ресничками и пухлыми губками.

— Софи.. — выдавливаю я. — Не позвольте сделать этого, пожалуйста, я вас умоляю.

От бессилия я не могу даже привстать, губы еле шевелятся, а язык заплетается. Последнее, что я увидела это шприц, который вкололи мне в руку. Я закрываю мокрые от слез глаза под убаюкивающую песню Софи.

— Прости, девочка, я ничем не могу помочь. — шепчет она мне на ушко. — Прости..

— Отец дал мне ключи, скоро мы переедем. — доносится у меня в голове его голос. Голос убийцы.

Он убил моего малыша. Именно он. Не женщина, делающая аборт, а Тима, давший на то распоряжение.

Темнота.

Мне снятся сны.

А в них я слышу громкий детский плач. Такой звонкий, такой родной. Крик моего ребенка. Еще не родившегося, но уже убитого ребёнка. И я буду мстить за свои слёзы и не появившегося на свет малыша.

Глава 47. Секрет раскрыт

«Привет, бумажный друг. Идет шестнадцатый день, как я живу в таком аду. Самое ужасное, что я начинаю привыкать. Дни однотипные, еда невкусная, а постель холодная, словно лежу на льдинах. Я скучаю, мам. И по тебе тоже, Миллер. Когда-то я любила произносить фразу «Опять ты, Миллер», а теперь просто молюсь, стоя на коленях в углу, чтобы снова сказать это вслух. Без тебя трудно. Невыносимо. Кстати, твои зеленые глаза мне снятся, и я их нарисовала. В моём дневнике двенадцать твоих портретов. Я рисую, чтобы не забыть, как ты выглядишь. Мне трудно и одиноко. Я понимаю, что найти меня сейчас тяжело, но я в тебя верю. Он увёз меня в другой дом. А ещё… Он убил нашего ребенка. Да, я была беременна. Но твоего малыша больше нет. Прости, что не смогла сохранить его, я каюсь. Трижды.» — рисую сердце на мокром листе от моих слёз и закрываю личный дневник.