– Если что-то нужно, то вы можете звонить мне, Ольга Александровна. Мой номер у вас есть.

– Хорошо, Антон Игоревич. Я учту это. Ни о чем не волнуйтесь, занимайтесь диссертацией.

– Спасибо, – благодарно улыбается мужчина. – Ведите себя хорошо! – кричит он напоследок и покидает аудиторию, оставляя меня один на один со стайкой шакалов.

Их взгляды жалят. Почему-то сейчас, когда я нахожусь перед ними без приготовленного материала и скорее как помощник, чем как преподаватель, мне становится совершенно не по себе.

– Ну что, ребят! Для меня это стало полнейшей неожиданностью, как и для вас. Но думаю, что мы с вами найдем общий язык.

Напрягаюсь в ожидании пошлых шуток, но, на удивление, в аудитории царит тишина.

– Я так понимаю, что у вас уже есть какие-то идеи относительно самого выпускного, и я с радостью выслушаю то, что вы придумали.

– Да! Мы снимаем фильм, – говорит симпатичная блондинка.

– Фильм? Как здорово! И о чем этот фильм? – переключаю внимание на нее.

– Про наших выпускников и их обучение в универе.

– Ух ты! А могу я посмотреть уже отснятое? – мне на самом деле интересно, что там получается у ребят.

– Конечно. Могу скинуть вам ссылку на облако, – говорит она.

– Так, а еще какие идеи есть?

– Еще мы записываем трек, – отвечает все та же девушка.

– А текст и музыка тоже ваши?

– Да, Вадим написал музыку, – кивает она на лохматого парня, сидящего через ряд от нее. – Припев мы придумали. Проблема с куплетами.

– Я думаю, что кто-нибудь мог бы вам помочь. Сколько вообще человек задействовано в подготовке?

Руки поднимает около двенадцати человек.

– Ольга Александровна, а те, кто не участвуют, могут идти? – спрашивает рыжая девица, сидящая позади татуированного блондина и массирующая ему шею.

– Думаю, да. Разве что кто-то хотел бы помочь с написанием куплетов для ребят. Есть такие? – обвожу взором студентов, но они все сидят так, будто стараются быть как можно менее заметными.

– Я могу написать текст куплетов, – раздается тот самый голос, что преследует меня весь день.

Перевожу взгляд к Рудневу, чувствуя, как учащается пульс.

– Ты? – удивленно смотрю на него.

– Я, – смотрит прямо в глаза.

Слышу, как те, кто не хочет участвовать, поднимаются с мест и покидают аудиторию, а он все это время держит мой взгляд.

– Ну, мы тоже пойдем, – говорит блондинка, отвлекая меня от Дениса. – Я вам все скину в мессенджер.

– Да, конечно, – спохватываюсь я и называю студентке свой номер.

Когда все выходят, Руднев подходит ко мне.

– Я тоже буду вам писать, Ольга Александровна, – смотрит так внимательно, что у меня мурашки ползут по коже.

– Зачем? – вырывается из меня прежде, чем успеваю подумать.

– Буду слать вам стихи, – усмехается он. – Вдруг меня понесет не в ту сторону. И мне очень нужно, чтобы вы за мной проследили.

Смотрю на него и не могу отделаться от ощущения, что каждое его слово с подтекстом.

– Ну так что? Могу я вам писать?

Я понимаю, что не имею права отказать, так как только что дала добро другой студентке. И если откажу ему, то продемонстрирую свой страх.

– Да, Денис. Вы можете отправлять мне сообщения, – говорю, думая о том, что наверняка пожалею об этом.

Оля

– Олечка, ты? – выглядывает на площадку соседка, Антонина Петровна.

– Я, теть Тонь, – улыбаюсь женщине.

– А я думаю, кто тут скребется, – смотрит на меня через толстые линзы очков.

– Простите, я не хотела шуметь, – порой складывается впечатление, что женщина дежурит у дверного глазка. Потому что, как иначе она слышит любой шорох на площадке, остается для меня загадкой.

– Да я как раз хотела к тебе зайти.

– Что-то случилось? – за те две недели, что я живу в этой квартире, соседка, кажется, успела ко мне привыкнуть сильнее, чем я к ней.

Стоило мне въехать в квартиру, она тут же пришла знакомиться, выясняя все о моей жизни, в том числе о семейном положении, работе. И только составив мой моральный облик, она решила, что может со мной дружить. Хотя “дружить” – это громко сказано. Скорее, отправлять по своим поручениям.

– Да, Олечка, – выходит она на лестничную площадку, прихрамывая. – У меня мука закончилась, а я хотела испечь пирожки. С капустой. Любишь с капустой? – смотрит на меня снизу вверх с таким выражением лица, будто от моего ответа зависит ее жизнь.