— Вы всегда можете оставить свою жалобу в книге на баре — снова спокойная, и это уже начинает выводить меня из себя. — Если вопросов больше нет, попрошу выйти и моего кабинета — садится за стол. — У меня много дел — утыкается в бумажки.

— Не боитесь проблем? — подхожу вплотную к столу, кладу руки на бумаги привлекая её внимание.

— Всего доброго — она поднимает на меня глаза, а затем убирает мою руку, и продолжает заниматься своими делами.

Бесит! Выхожу, хлопнув дверью. Завела, пробудила каждую мою клеточку. Ударяю кулаком в ближайшую стену, но легче не становится.

Сваливаю из ресторана, предварительно оплатив счёт и прошу передать администратора, того самого Кирилла, представителям футбольного клуба, что плохо себя чувствую. Сейчас мне просто необходимо выпустить пар.

С того разговора в ресторане прошла уже неделя, но легче мне не становится. Снова эти чертовы сны с участием Лавровой, где она делает всё правильно и где мы счастливы. К Регине потерял всякий интерес, даже к её ягодицам что маячат каждое утро в одних стрингах.

Сегодня последняя игра в старом клубе, и я планирую выложится по полной. Не смотря на то что, я слинял с подписания договора, начальство новой команды пошло на встречу, и следующий матч я уже их официальный игрок.

Походу соперники сегодня просто сливают игру. Они практически не атакуют и очень слабо защищаются. Так что счёт у нас как «Аргентина: Ямайка 5:0». Короче проще простого. В конце игры на поле выбегает Стрельцова, активно вешается на шею, и радостно поздравляет с победой.

— Давай объявим о свадьбе — нежно обнимает меня и страстно целует. — Сейчас отличный повод — приводит как аргумент.

А в принципе почему бы и нет?

— А давай — целую её в макушку, но вспоминаю совсем другую. — Я хочу сделать объявление — обращаюсь к журналистам, крутящимся поблизости. — Мы с Региной скоро женимся.

— Известный футболист — Артём Костров — сразу же подхватила новость репортёр с какого-то канала. — Объявил о скорой свадьбе — повсюду крутятся люди с камерами. — Расскажите Артём о своей избраннице.

— Регина — фотомодель, познакомились на фотоссесии и сразу поняли, что это любовь — стараюсь искренне улыбаться, но мысли то и дело возвращаются к Лавровой. Когда нас разделяло расстояние было легче. Сейчас же всё обострилось и я постоянно хочу сорваться к ней.

Жёлтая пресса так и продолжала задавать глупые вопросы, но я не вижу смысла отвечать на них. Поэтому беру Стрельцову за руку и веду прочь с поля. Устал. Хочу разгрузится дома, Регине будет чем заняться.

Глава 7

Марианна.

— Что случилось? — напугано беспокоится Том. — Это что? У тебя кровь?

Чёрт, я совсем забыла про палец, и теперь на полу небольшое пятно моей крови.

— Даа, — начинаю приходить в себя. — Я палец порезала.

— Как же так, Марианн? — целует мою рану. — Нужно быть аккуратнее.

Может у меня и нет большой любви, но у меня есть надежность и опора, а большего мне теперь не нужно. Проваливай, Костров из моей жизни! Она больше тебе не принадлежит.

Сколько усилий мне стоило укротить свою истерику, когда он ввалился в мой кабинет. И сейчас я отчётливо понимаю, что всё это, все наши с ним отношения не имеют никакого смысла. Я счастлива.

— Я соскучился — обнимает меня Томас.

— Я тоже — говорю мужу правду, ведь действительно скучала и окончательно прихожу в себя.

Мужчина страстно, горячо целует меня, и я с такой же пылкостью отвечаю, но вот же жесть, не могу прогнать из мыслей Кострова. Чёрт! Ненавижу!

— У меня для тебя кое-что есть — достаёт из кармана, чёрную бархатную коробочку, я напрягаюсь. Теперь я не фанатка сюрпризов. — Ну же, открой — подталкивает Том, замечая мою нерешительность.

Обхватив пальцами тёмную коробочку, я всё ещё не могла решится. Руки предательски тряслись, а сердце замирало. Я никогда не была трусихой, но похоже ей стала. Дело дрянь!

Улыбка растекается по моему лицу, когда я всё же решаюсь открыть подарок. Внутри красуется ключ от новенького Мерседеса.

— Я подумал, — улыбается вместе со мной Том. — Что мы задержимся тут. И нет смысла в каршеринге.

— Спасибо, родной — целую его в губы и чувствую себя паршиво, последней гадиной, потому что в подкорке моего мозга всё ещё Костров, которого и рядом там быть не должно.

Мы проходим за стол, я выношу горячее и Том радостно посвистывает.

— Как отец? — мы садимся друг на против друга и начинаем ужин.

— У него депрессия — пожимаю плечами. — Помощь принимать отказывается — выдыхает. — Но Алинка, очень хорошая. Милая, поведением слегка на меня похожа — усмехаюсь.

— Нужно будет мне с ним встретится — констатирует факт. — Думаю, что-нибудь придумаем — подмигивает. — С Алиной я, тоже думаю, ещё познакомлюсь.

— Конечно — киваю головой.