Ольгу Стефановну арестовали в августе 1937 г. Буденный хотел обратиться к Сталину лично, но испугался за себя и… обратил свое чисто мужское внимание на молоденькую и хорошенькую двоюродную сестру арестованной жены Марию. Она приехала из Курска учиться на стоматолога и часто помогала сестре по хозяйству – практически как домработница.

Ольге дали восемь лет лагерей. Семен Михайлович, не смущаясь разницей в возрасте более тридцати лет, предложил Маше выйти за него замуж. Та попросила время подумать и кинулась к Варваре Ивановне – матери Ольги: как-никак, та ей приходилась родной теткой.

– Соглашайся, – вздохнула Варвара после долгого раздумья. – Глядишь, несчастной сестре чем пособишь, да и нас убережешь. И сама не прогадаешь при таком положении.

В августе 1938 г. у Буденного родился сын. Потом дочь, потом еще сын. О пропавшей в лагерях жене – сестре нынешней супруги – маршал старался вообще никогда не вспоминать. Но вспомнил. Только в 1955 г., когда уже не стало ни Самого, ни Лаврентия Берии, он посодействовал бывшей жене обрести свободу и вернуться в столицу. Она жила в ссылке в Красноярском крае и давно повредилась в лагерях рассудком.

Купавшаяся тогда в роскоши чета Буденных помогла ей материально. Ольга Стефановна от помощи не отказалась, но когда Семен Михайлович выразил желание повидаться с ней, отрезала:

– Нет!

До конца своих дней Буденный прожил в почете и полном достатке – его объявили «живой легендой пролетарского государства, героем революции и Гражданской войны». Мария стала его последней официальной женой. 26 октября 1976 г. девяностолетний маршал скончался от кровоизлияния в мозг и получил почетное место в кремлевском пантеоне.

Тернистый путь жизни, любви, предательств и геройства, что так причудливо сплелись в судьбе одного человека, закончился…

Когда речь заходит о великих политиках Британской империи, первым, несомненно, вспоминают сэра Уинстона Черчилля, а следом за ним непременно Бенджамина Дизраэли, графа Биконсфилда (1804–1881), являвшегося самым ярким и удачливым, ловким и хитрым политиком викторианской эпохи – эпохи наивысшего расцвета империи.

Бенджамин Дизраэли прожил долгую жизнь и оставил в истории очень заметный след. Особенно в истории дипломатии и экономики. Он дважды избирался премьер-министром Великобритании и формировал правительство ее величества. По отзывам современников и оценкам беспристрастных историков, граф Биконсфилд вел весьма тонкую политику, направленную на укрепление империи и достижение выгодных для нее результатов.

В частной жизни он тоже отличался довольно незаурядным поведением, одновременно романтичным, суеверным и до ужаса расчетливым…

Биографы Бенджамина Дизраэли иногда любят рассказывать, что в юные годы, когда будущий граф Биконсфилд еще даже не начал заниматься политикой и экономикой, совершенно не помышляя о той головокружительной карьере, которая ждала его в будущем – шутка ли, встать во главе правительства огромной империи, владевшей тогда чуть ли не половиной мира! – один из случайных приятелей, каких обычно много бывает у молодых людей, позвал его развлечься.

– Каким образом? – поинтересовался уже тогда проявлявший рационализм Бенджамин.

– О, мой друг! Неужели ты ничего не слышал?

– А что я должен был слышать? – насторожился Дизраэли.

– Да все в Лондоне только и говорят о том, что в столице империи находится проездом направляющийся в Америку знаменитый китайский маг и гадатель – то ли Сун Ли, то ли Лу Сун, а может быть, Ли Мун?

Точного имени этого гастролера, которых в те времена насчитывалось превеликое множество, история не сохранила. Гораздо важнее то, что Дизраэли заинтересовался предложением приятеля: молодость всегда любопытна.

В те дни попасть на сеанс экзотического азиатского ясновидца стремились многие представители совершенно различных слоев английского общества. Многие даже специально приезжали из других графств и даже из Шотландии, чтобы попасть на прием к знаменитому китайцу. Он обычно принимал клиентов, жаждавших чудес и предсказаний судьбы, в широком черном шелковом халате, богато расшитом извивающимися серебряными и золотыми драконами. Маг сидел за тонкой занавесью из зеленоватой кисеи меж двух ароматических курильниц.