Очнулся я уже в доме старосты. На кровати. Голова обмотана мокрым полотенцем. Затылок жутко болит. Интересно, кто это меня так приложил? И, главное, за что?

– Очухаси! – прозвучал радостный голос Данилыча.

Почти сразу в моём поле зрения появились и он сам, и Старинов, и Алёшка, и даже староста. У поручика под левым глазом наливался фингал. Хороший такой, крупный.

– Чем там всё закончилось-то? – спросил я, ощупывая пострадавшую голову.

– Как чем?! – удивился поручик. – Совсем не помнишь что ли? Ну, ты даёшь! Ты же всех мужиков разогнал! Один.

Блин! Ничего не помню.

– И что? Я вот прям совсем один взял и запросто так разогнал тридцать человек?

– Сорок! – радостно уточнил Алёшка.

– Ага! – подтвердил его слова Старинов. – Те, которые не дрались, а с самого начала в сторонку отошли, их ты тоже разогнал! Они аж все вилы свои побросали, когда на них кинулся.

Ничё не помню!

– А их-то я за что разогнал?

– Осерчал чего-то, – пожимая плечами, сообщил Старинов. – Но метелил ты их всех знатно! Алёшка вон до сих пор переживает, что только к шапочному разбору подоспел.

Ага. Значит, я там их всех разогнал? Ну, это я как раз могу. И Раков подоспел? А кто же мне тогда по башке-то так врезал?

Я сел на кровати, оглядел присутствующих и поинтересовался:

– Если я всех разогнал, то почему я здесь? И почему у меня голова так болит? Мне что, кто-то сзади по затылку дубиной съездил? Типа, чтоб угомонился? – спросил и ещё раз оглядел всех присутствующих.

Все четверо начали переглядываться. Никто не хотел брать на себя ответственность за сообщение мне правды.

– Так. Минута на обсуждение закончилась. Кто будет отвечать? – проговорил я и опять посмотрел на этих. – Понятно. Если добровольцев нет, значит, назначим. Отвечает поручик Старинов! Кто ударил меня по голове, да ещё и сзади? Я Вас слушаю, Роман Елизарыч!

Тот удивлённо посмотрел на меня и выдал:

– Да никто тебя не бил. Это ты сам себя. Как всех разогнал, начал этой штукой… как бишь её?

– Цепом, – подсказал староста.

– Во-во, цепом! – оживился поручик. – Начал этим цепом крутить…

– Да так ловко! – вставил Раков.

– Вот! Начал ты этим цепом крутить… просто так уже, ни на кого, всё ж поразбежались. Ну, вот, крутил, крутил, да сам себе по затылку-то и попал. Попал и как стоял, так ничком и рухнул.

– Во-во! – поддакнул староста. – Прямо вот как стоял, так, значится, и упал. Вот. Да. Мы ж попервой-то перепужались. Думали до смерти зашибся. Подбежали посмотреть-то, ан нет, кажись дышит. Ну, тут вона яво благородие-то возьми, да прикажи Вас сюда-то снести. Мы и снесли.

Ого! Вот, значит, как всё было? Что ж, похоже на правду. Я как-то по молодости лет решил нунчаками побаловаться. Крутил, крутил, а потом очнулся на полу как раз с такой вот характерной болью в затылке. Хорошо, что дома крутил, а не где-нибудь на улице. Неизвестно ещё сколько я тогда на полу-то провалялся. Кстати, а сейчас я долго в отключке был?

– Давно я так лежу? – спросил я у всех сразу.

Они опять переглянулись, наверное, снова решали, кто будут отвечать. Снова выпало поручику:

– Не шибко. Можно сказать, только принесли. Рушник тебе на голову повязали, ты почти тут же в себя и пришёл.

И это тоже походило на правду: полотенце на голове совсем ещё мокрое. Я его снял сложил покомпактнее и снова приложил к затылку.

Тонкое оно какое-то. Вот словно и не полотенце, а просто холстина какая-то. Хотя, здесь ведь не то что махровых полотенец, здесь и обычных армейских вафельных нет. Да и откуда бы им взяться тут, посреди двадцать пятого века от сотворения Рима?

Шишка, наверное, вырастет знатная. Ну а, чего вы хотели? Цеп – это вам не нунчаки! Как совсем недавно выяснилось, цеп — это и мне не нунчаки. Цеп, он поздоровее будет.

Ну, ладно, шишка шишкой, а игры в территориальную самооборону надо все-таки возобновить. Для достоверности. Ну и, чтоб никто не расслаблялся.

Так! А если все начальники здесь, то кто тогда войсками рулит?

– Господа хорошие, – слова эхом отозвались в голове. – Раз уж выяснилось, что я жив и сегодня ещё не умру, то давайте-ка вернёмся к нашему основному занятию, – в носу защипало, и я чихнул. – Какой ужас! – кажется я это в слух сказал. Да и неудивительно: такая резкая боль в затылке.