Ладно, мне реально его жаль. Даже не столько его, как их с Соней семью.

— Я бы на твоем месте не торопился. Вдруг все не так, как мы думаем, — говорю и самому тошно, как фальшиво это звучит.

Рустам не обманывается. Хмыкает и качает головой.

— Перестань, Демид, ты же так не думаешь.

— Не думаю, — соглашаюсь с братом, — только все равно предлагаю дождаться результата.

— Это не Рус, — упрямо мотает головой Айдаров и смотрит в упор — ты же это понимаешь?

— Понимаю, — снова соглашаюсь, — но предлагаю сначала выяснить, кто она. Видишь ли, есть один момент, который не дает мне покоя.

— Какой? — Рустам спрашивает не то, чтобы с надеждой, скорее, для поддержания разговора. Но я не прикидываюсь, это реально тот пазл, который никак не хочет становиться на место для полноты картинки.

— Почему она прячется? — продолжаю, не уточняя, кто такая «она».

Ясно, кто. Шлюха, которая родила дочку от Айдарова, но по каким-то необъяснимым причинам не просто ее скрыла, а продолжает это делать до сих пор.

— Почему ты считаешь, что прячется? — буркает Рустам, но уже не так обреченно. Если мне удастся его разговорить, чтобы он не сидел и не пялился в одну точку, уже будет круто.

— Я не считаю. Я знаю, — отвечаю, выпуская в сторону сизый дым. — Смотри. Представь, что ты девка, которая забеременела от рандомного клиента. Что ты будешь делать по договору?

— Откуда я знаю, что они делают? — пожимает плечами Рус. — Аборт, наверное.

— Совершенно верно, медикаментозный аборт на максимально раннем сроке. Они же регулярно проходят медицинское освидетельствование. И если ты не делаешь аборт, чем ты руководствуешься в первую очередь?

Айдарову явно не доставляет удовольствие представлять себя на месте шлюхи. Он кривится и тушит недокуренную сигарету о пепельницу.

— Слушай, я уже сам себя беременной проституткой ощущаю. Давай без полного погружения, а?

— Давай, — соглашаюсь безэмоционально, — итак, чем руководствуется наша эскортница, когда оставляет ребенка?

— Выгодой? — угадывает брат.

— Именно! — тушу свой окурок и делаю глоток вискаря. — Баблом. А теперь ответь мне, почему она так и не появилась? Найти тебя несложно, при желании поставить тебя в известность нехер делать. Но она почему-то не стала качать с тебя деньги.

— Может, она сделала это по медицинским показаниям? — Рустам тоже отпивает из бокала и придвигает к себе тарелку с салатом. Уже лучше. Хотя называть ребенка дочкой не торопится.

— Тогда тем более она обязана была тебе сообщить. У них у всех контракты, беременность туда точно не входит. И как правило, девушка не может просто так уйти, она должна заплатить неустойку. Поэтому наша девица непременно бы тебя нашла, чтобы выкачать побольше бабла. Никаких препятствий для этого я не вижу. Но она не просто скрыла от тебя беременность, теперь она продолжает скрывать дочь.

— Что, если ей не нужны деньги? — предполагает Рус.

— Может и так, деньги ее не интересуют, — киваю, — зато интересуешь ты.

— Почему ты так решил?

— Потому что пленки оказались затерты как только мои парни проявили к девочке интерес. Я с таким ещё не сталкивался. Любая попытка что-то выяснить натыкается на глухую стену. Охрана торгового центра изображает полных полудурков, немых и слепых, стоит только попробовать что-то выяснить насчет этой девочки и ее няньки. Я полагаю, нам придется сильно поебаться, чтобы их найти.

— На что ты намекаешь? — лицо Рустама напротив вытягивается, и я понимаю, что он все понял.

— Да, — киваю, — правильно сечешь. Не следует зря создавать дополнительный стресс Соне. Ты сам знаешь, чем это может закончиться. И Диане не нужна лишняя информация. Мать Кати слишком явно не горит желанием вас знакомить. Так может оставить все как есть? Все зависит от того, насколько тебе нужна эта девочка.

Я должен был это озвучить. В конце концов, Рустам должен сам решить, как поступить. Ему точно есть, что терять.

— Поэтому я и говорю, что для начала надо дождаться результатов, потом найти мать и ребенка, а потом уже принимать решение, — договариваю твердо и вперяюсь взглядом в брата.

Официант очень вовремя приносит ассорти из жареного на мангале мяса, и я ощущаю прямо-таки звериный голод.

— Ты прав, Демид, — медленно выдает Айдаров после мучительной паузы. — Будем решать проблему поэтапно.

— Вот и отлично, — не скрываю облегчения, — предлагаю тогда поесть. Здесь охуенная кухня.

Арина

Я выдохнула только когда самолет с мамой и Катей оторвался от земли. Каждый раз, когда расстаюсь с дочкой, чувствую себя так, будто у меня вырвали кусок сердца. Я потому и привезла их с собой, чтобы заглушить ощущение этой болезненной пустоты.