Неважно, какой вердикт вынесут судьи, неважно, чем закончится это утомительное заседание. Я знал, что вечером вернусь в дом, наполненный светом и радостью. Меня встретит волшебный аромат свежей хвои, смешанный с дразнящим запахом имбирных пряников, которые Фике печет по своему особому рецепту. Там, в окружении Роя и Фике, я чувствовал себя по-настоящему спокойно и умиротворенно. Там мне было хорошо. Без малейшего колебания, без тени сомнения, я называл это место своим домом. Единственным настоящим домом, который у меня когда-либо был.

Спустя какое-то время, показавшееся мне вечностью, нас снова пригласили в зал. С замирающим сердцем я вернулся на свое место, ощущая, как холодеют кончики пальцев. Мой взгляд невольно приковался к фигуре Шмидта, который медленно, с каким-то особенным тщанием, поправлял очки на переносице. Казалось, он намеренно оттягивает этот момент, эту минуту, которая решит мою судьбу.

Он бросил короткий, изучающий взгляд сначала на меня, потом перевел его на Юберрот, сидевшую неподалеку с каменным лицом. Шмидт откашлялся, желая придать своему голосу больше твердости и звонкости, и, наконец, начал оглашать решение суда. Его слова, четкие и размеренные, врезались в тишину зала.

— Посовещавшись, мы пришли к заключению, что Адам представил достаточно веские и убедительные доказательства, полностью подтверждающие его невиновность, — голос Шмидта звучал ровно, но в нем чувствовалась какая-то особенная, почти торжественная нота. — Более того, в период, предшествующий сегодняшнему заседанию, нами была проведена дополнительная работа по сбору информации. Товарищ Юберрот, — он обратился к Майе, и в его голосе проскользнули стальные нотки, — Юстаса задержала полиция благодаря показаниям молодого врача. Вероятно, это произошло по чистой случайности или по неосторожности самого Юстаса. Врач случайно стал свидетелем части разговора, испугался последствий и счел нужным сообщить об этом властям. Что же касается Вас, Майя, — Шмидт снова вернул взгляд на зал, и в его глазах мелькнуло нескрываемое неодобрение, — есть основания полагать, что информация о Вашей деятельности поступила от соседей. Полагаю, нет необходимости напоминать, в каком неблагополучном районе располагалось Ваше жилище, и какие настроения там преобладали.

Шмидт сделал паузу, обводя взглядом присутствующих.

— Принимая во внимание все вышесказанное, суд постановил снять с Адама все выдвинутые против него обвинения и принести ему официальные извинения за причиненные неудобства и моральный ущерб. Более того, Майя, Вы также обязаны принести Адаму свои извинения, — его взгляд, устремленный на Майю, был полон строгости и осуждения. — Адам может беспрепятственно продолжать свою деятельность в партии, пользуясь полным доверием и уважением.

Утешали ли меня его слова? Принесли ли они хоть каплю облегчения? Нет. Нисколько. Абсолютно. Это был пустой звук, формальность, лишенная искренности и тепла. Я не стал дожидаться извинений Майи – они бы прозвучали фальшиво, вымученно, через силу, а мне этого не хотелось. От такого "извинения" стало бы только горше.

Шмыгнув носом, я резко развернулся и, не прощаясь ни с кем, быстрым шагом направился к двери. Почти бегом, я покинул зал суда, это давящее, душное помещение, пропахшее пылью и ложью. Мне хотелось как можно скорее оказаться дома, со своей семьей, смыть с себя грязь этого отвратительного дня, как смывают с кожи налипшую копоть. Мне не терпелось с головой окунуться в работу, наполнить свою жизнь смыслом, который не смогут отнять никакие суды и обвинения.

Нет, я не разочаровался в идее, не разочаровался в партии. Крушение потерпели лишь мои иллюзии и идеализированные представления о некоторых людях, которые раньше казались мне достойными восхищения. Когда я только начинал свой путь учителя, я мечтал привлечь к этому делу Майю, работать с ней бок о бок, вместе с Хеллой. Я видел в них единомышленниц, соратниц, способных зажигать сердца и вести за собой. Но, как оказалось, моим мечтам не суждено было сбыться. Майя сделала свой выбор, и этот выбор оказался не в пользу нашего общего дела.

Что ж, к чёрту! К чёрту все эти разбитые надежды и горькие разочарования! Я не позволю им сломить меня. К чёрту тебя, Майя Малецкая.

«Дорогой Адам, Спешу поделиться с тобой радостной вестью – я родила! Как и предчувствовала, это мальчик. Мой маленький львёнок, мой Эрнст. Роды выдались непростыми, малыш оказался настоящим богатырем, очень крупным. После родов я долго приходила в себя, проспала почти сутки. Но Максимилиан, мой муж, не жалея сил и средств, нашел лучших врачей, окружил меня заботой и вниманием, и благодаря их усилиям я довольно быстро иду на поправку. Сейчас чувствую себя гораздо лучше. Я безмерно люблю своего крошку, он такое чудо! К сожалению, кормить грудью не получается – совсем нет молока. Но мы нашли выход, нашли кормилицу, так что малыш не голодает. Запомни, Адам, эту важную дату – Эрнст родился 18 декабря. Представляешь, у вас с ним разница в днях рождения всего месяц! Видишь, какой подарок я тебе преподнесла на день рождения, почти день в день? К моему огромному сожалению, мама не смогла приехать на это радостное событие, не разделила со мной счастье появления на свет внука. Был только отец. Знаешь, Адам, я все чаще ловлю себя на мысли, что вы с ним – единственные по-настоящему здравомыслящие, адекватные люди во всей нашей семье. Теперь к вам присоединились еще двое: Максимилиан, ставший мне надежной опорой и любящим мужем, и, конечно, наш малыш Эрнст. Отец рассказал мне, что ты сейчас занимаешься важным и благородным делом – обучаешь грамоте детишек из бедных семей в деревнях. Как продвигается твоя работа? Доволен ли ты? Удалось ли тебе достичь каких-либо успехов на этом поприще? И еще один, более личный вопрос, который меня волнует – не встретил ли ты женщину, с которой хотел бы связать свою дальнейшую судьбу, создать семью? Пишу тебе эти строки, полная нежности и любви, Твоя Мичи Дресслер» «Приветствую, товарищ К.! Спешу сообщить Вам, что Ваши статьи, а именно: «Берлинский рабочий», «Медицина только для богатых» и «Разрубим оковы гнёта», были опубликованы в нашей газете и получили самые одобрительные комментарии от руководства партии. Более того, эти публикации вызвали небывалый резонанс среди читателей, значительно повысив тираж и популярность издания. В этом конверте Вы найдете скромное, но искреннее вознаграждение за Ваш неоценимый вклад в наше общее дело. Убедительно просим Вас и впредь создавать материалы, освещающие жизнь и борьбу рабочего класса. У Вас удивительный дар – Вы умеете излагать сложные идеи классиков марксизма простым, доступным языком, понятным каждому простому человеку. Ваши статьи навели меня на мысль, что Вы готовы перейти на новый уровень борьбы. Я хотел бы сделать Вам предложение, от которого, надеюсь, Вы не сможете отказаться. Мы приглашаем Вас вступить в ряды нашей партии и занять свое законное место среди нас, плечом к плечу с товарищами, ведущими непримиримую борьбу за светлое будущее. Если раньше Вы поддерживали партию как сочувствующий, то теперь у Вас появится возможность стать полноправным участником революционного движения, отныне без руководства исключительно наравне со всеми. Это, безусловно, сложная, крайне ответственная и, возможно, даже опасная работа, но, судя по Вашим статьям, по Вашей непоколебимой преданности делу, я уверен, что Вы к ней полностью готовы. P.S.: Сигнала к началу активных действий, как и прежде, следует ожидать в условленное время, в условленном месте. Вся партия пока находится в режиме ожидания. Прошу Вас, не поддавайтесь унынию и не огорчайтесь из-за этой вынужденной паузы. Помните, что революционная борьба – это не спринт, а марафон. Она требует не только решительности и отваги, но и огромного терпения, выдержки. На это уходит не два и не три года, а, возможно, целая жизнь. Вспомните Карла Маркса, основоположника нашего учения. Он начал свой путь более сорока лет назад и до последнего вздоха, не жалея сил, боролся за освобождение рабочего класса, отдав делу революции четыре десятилетия своей жизни. Берегите себя, не подвергайте себя неоправданному риску и продолжайте свое благое дело – обучение детей. Это тоже важная часть нашей общей борьбы. Если Вы принимаете наше предложение и готовы вступить в партию, повесьте на дверь Вашего дома еловый венок, перевязанный синей ленточкой. Это будет знаком Вашего согласия. С глубоким уважением и надеждой на скорую встречу, Товарищ Шмидт.» «Адам! Твой внезапный уход со съезда был таким неожиданным, таким стремительным, что мы даже не успели обменяться и парой слов, не говоря уже о полноценном разговоре. Я хотела сказать тебе, что твоя речь была просто блестящей! Ты говорил с такой страстью, с такой убежденностью, что заставил всех нас, затаив дыхание, слушать каждое твое слово. Из тебя, без сомнения, выходит прекрасный оратор. Я слышала, ты взял на воспитание мальчика. Какое благородство! У меня как раз есть пара билетов на "Щелкунчика" в театр, и, что особенно символично, представление состоится на Рождество. Приводи своего мальчугана, будет чудесный праздник! Пожалуйста, не держи на нас зла, не обижайся. Поверь, как я и говорила тебе раньше, многие в партии с самого начала верили в твою честность и невиновность. А что касается Майи… Пойми ее, она сейчас переживает тяжелейшее горе. После ареста Юстаса она словно потеряла часть себя, стала совсем другой, сама не своя. Кстати, хочу поделиться с тобой еще одной новостью, которая, я уверена, тебя порадует. Партия опубликовала твои статьи! И нет, не думай, что это какой-то жест примирения или попытка загладить вину. Вовсе нет. Твои работы совершенно случайно попали в руки товарища Шмидта, и он был ими искренне восхищен. Твой талант, и умение облекать сложные идеи в простые и понятные слова произвели на него сильнейшее впечатление. Он нашел в них слог Юстаса, и я ему сказала , что ты иногда выпускал статьи под его именем . Он даже дал распоряжение перевести твои статьи на русский, английский и французский языки и отправить их в соответствующие типографии для публикации за рубежом. Представляешь, какой успех? Кажется, я высказала все, что хотела. Но, самое главное чуть не забыла! От всей души поздравляю тебя с наступающим Рождеством! Желаю тебе огромного счастья, крепкого здоровья и неиссякаемого вдохновения для новых свершений! И все-таки, подумай насчет "Щелкунчика". Это было бы замечательным подарком и для тебя, и для твоего мальчика. С искренним уважением и самыми теплыми пожеланиями, Агнешка» «Мой любимый Адам, Вот уже почти целый год мы не общались, не писали друг другу, не делились новостями. Целый год молчания! Я очень-очень по тебе скучаю. Мне не хватает наших разговоров, твоих писем, твоего общества. Дядя Альберт иногда рассказывает маме о том, что происходит в вашей семье, так я узнаю хоть какие-то крупицы информации о тебе. Из его рассказов я поняла, что ты сейчас занят очень важным и благородным делом — обучаешь детей грамоте. Это так здорово, так на тебя похоже! А у меня произошло важное изменение в жизни - я бросила гимназию и перевелась на домашнее обучение. Просто в один день я поняла, что больше не могу выдержать там ни единой минуты, и твердо заявила об этом маме. Представляешь, какой был скандал? Но я настояла на своем. Жизнь в нашем доме идет своим чередом, как будто и нет никакой войны, никаких потрясений. Герберт женился. Его избранница – прекрасная девушка, и сейчас она ждёт ребёнка. Мы все с нетерпением ждем появления на свет нового члена нашей семьи. Хайо, мой второй брат, тоже не терял времени даром и нашёл свою даму сердца. Он по уши влюблен и, кажется, дело идет к свадьбе. О! Чуть не забыла самую, на мой взгляд, радостную новость! Аннелиза, наконец-то, разлюбила Ганса, окончательно и бесповоротно! Ты даже представить себе не можешь, как я счастлива! Это просто камень с души! Адам, милый, родной мой, умоляю тебя, напиши мне хоть пару строк, хоть самое маленькое письмо! Расскажи, как твои дела, как ты живешь, что тебя радует, что тревожит? Мне так важно знать, что у тебя все хорошо. С бесконечной любовью и нежностью, Твоя Хелла Штибер»