— Ну что же, начнем. Леонид Владимирович, слушаю вас.

Лебедев открыл «кондуит» и принялся монотонно перечислять разные скучные вещи. Заведующая внимательно слушала и записывала. Потом настала очередь Селезнева.

— В четвертой палате жалуются, что воздух влажный. — Кто именно?

— Бочаров и Хомич.

Ирина вздохнула. — Шо, опять эти дедушки?

— Я уже им сто раз объяснял, что влажный воздух это нормально. У нас же все по нормам. Они не верят. Жаловаться грозят. Достали уже.

— Значит объясните в сто первый! Принесите им документ. Принесите им гигрометр. Пусть сами замеряют. Ну что за проблема такая? Не хочу больше об этом слышать. Давайте дальше.

Выслушав коллег, Ирина раздала всем ЦУ на сегодняшний день и пошла к себе в кабинет. Следом за ней вышел и Лерман. Догнав в коридоре, обратился с загадочной просьбой:

— Ирина Сергеевна. Такое дело… деликатное. — Что случилось?

— Лучше в кабинете.

Пройдя в свою командирскую вотчину, Ирина присела за стол. — Что у вас? Только прошу сильно меня не пугать.

Лерман как-то замялся. Было видно, что он смущен и тема ему неприятна.

— Я насчет Маричевой. — Что с ней не так?

Врач начал краснеть. — Да с ней-то все нормально. Тут другое. Жена ее как увидела, так сразу и наехала. Уже неделю мозг выносит. Такое дело… сами понимаете.

Ирина конечно поняла. Виктория Владимировна, его супруга работала врачом в терапии. Все знали, что она держит мужа под тяжелейшим каблуком. И ревнует ко всем подряд, даже к санитаркам. А тут такая красавица ему в подчинение досталась!

— Что вы предлагаете?

— Да поменяться бы мне. С кем угодно. Без разницы.

Заведующая призадумалась. Вообще-то она сама не против взять одного из интернов. Долг врача — передавать свои знания. И если бы не болезнь, так и было бы. Ну вот и славненько.

— Давайте так. Чтобы эта Шахерезада никого не смущала, я возьму ее себе. А вы поговорите с Лебедевым. У него их двое. Вот и пусть одного вам передаст. Скажите, я распорядилась. Хорошо?

Лерман облегченно выдохнул. — Спасибо большое.

— Не за что. И позовите ко мне эту роковую барышню.

* * *

Вскоре начался обход больных. Врачи в сопровождении интернов направились по палатам. Заведующая тоже вышла из кабинета. Ее сопровождала Лена, с которой только что состоялась ознакомительная беседа. Девушка восприняла рокировочку с большим энтузиазмом и сообщила, что только об этом и мечтала. На что получила сухой ответ в том плане, что льстить начальству здесь не принято.

Сама заведующая больных не вела. Подключалась к осмотру лишь в проблемных случаях. На данный момент таковых не наблюдалось. И она решила поприсутствовать рядом с Селезневым. И заодно посмотреть на то, как работает Хоршев. Этот парень вызывал у Ирины немалый интерес. Хотя и с весьма негативным оттенком.

Войдя в палату, она обнаружила Селезнева и Хоршева сидящими у постели пациента. Мужчина тридцати шесть лет, страдающий от хронических болей в животе. Он только вчера поступил в отделение.

— Мы посмотрим?

— Да, конечно. Андрей, ты уже провел анамнез?

— Да.

— Читай.

Хоршев раскрыл медицинскую карту и забубнил:

— На момент курации: Предъявляет жалобы на боль и наличие выпячивания в левой паховой области; боль ноющего характера, никуда не иррадиирует, усиливается при физических нагрузках (подъем тяжелых вещей, резкое напряжение живота). Выпячивание появляется при смене положения, перенапряжении, мешает при ходьбе.

Селезнев кивнул. — Ну что же, толково.

Ирина внимательно слушала Хоршева. В самом деле, все грамотно. Она уже читала историю болезни. Мужчина получил паховую грыжу во время службы в армии 16 лет назад. Теперь проблема стала такой серьезной, что необходима операция. Опрашивать Хоршев умеет. А что еще он умеет?

Тем временем Селезнев кивнул своему подопечному. — Теперь проводи осмотр. Больной, поднимите майку!

Хоршев как-то неуверенно повел плечом. Его лицо оставалось все таким же невозмутимым, но Ирине показалось что он в замешательстве. Медленно протянул могучую длань к животу пациента. Тот словно почувствовал неладное. Видя как этот Геркулес тянется к нему, весь сжался и посмотрел умоляющими глазами на доктора.