— Вот это да! — захлопала она в ладоши словно ребёнок, — химеры потрясающие! Никогда не перестану удивляться тому, какие они классные!

Она сбросила с ног босоножки и мигом забежала в воду, чтобы потрогать удильщика и осмотреть его со всех сторон, пока он ещё не полностью был в воде.

— Лампа просто великолепна! — продолжала восхищаться она, — такая изящная и в то же время словно настоящая. Кстати, — обернулась она ко мне, — ты знаешь, что я начала посещать уроки Алины вместе со студентами?

— Знаю, — кивнул я, — Лифэнь сказала.

Октавия шутливо цокнула языком.

— Ничего от неё не скроешь! Но честно… я восхищена этим предметом. Это немного похоже на артефакторику и создание кукол. Но в то же время — нечто совершенно другое. И меня впечатляет как быстро Алина сумела достичь в своём деле таких успехов.

— Ты тоже так сможешь, — подбодрил её я.

И я действительно бы в этом уверен. В том что касается прикладных искусств, Октавия настоящий гений. И если у многих магов руки явно растут из неправильных мест, то у ведьмочки они, наоборот, золотые.

— Единственное о чём я сейчас жалею, что скорее всего пропущу несколько уроков, — сказала она, — ну и разумеется, артефакторику тоже придётся поставить на паузу. Наверняка дети будут скучать. Как и я по ним.

— Ты что же, — уточнил я, — успела привязаться к ученикам?

— Немного, — призналась она, — среди них очень много по-настоящему способных. И мне нравится видеть, как они стараются и усваивают предметы. Это так мило.

Тем временем, в академии Рихтеров

— Вы слышали?! Октавия куда-то уехала, и несколько дней у нас не будет артефакторики! — воскликнул Виктор, залетая в класс.

— Серьёзно? Совсем не будет или её заменят?

— Совсем! — радостно подтвердил вестник.

По классу прокатился вздох облегчения. То, как их муштровала Октавия не снилось ни одному другому преподавателю. Даже строгая Ольга на фоне ведьмы Сципион казалась просто душкой.

А после случая с Каролиной, на уроке артефакторики никто и не думал халявить. И, как бы студентам не хотелось сачкануть, но каждый зубрил домашку, которую задавала Октавия, так, словно от этого зависит их жизнь. А может так оно и было.

Так что новость о небольшой передышке встретили самым настоящим гулом неприкрытого счастья!

— Ура! Артефакторику отменили!

— Обожаю подводный мир, — болтала Октавия, пока мы плыли в глубине и разглядывали окружение через полупрозрачную кожу удильщика.

Я специально сделал таким образом небольшую её часть, чтобы можно было следить за всем своими глазами, а не только через разведчиков.

Рядом с нами плыли Сирены обратившиеся в косаток, у которых к плавникам были привязаны небольшие сумки.

Но время от времени они останавливались и превращались обратно в людей, доставали из сумок инструменты и делали замеры магического фона.

И мы с Октавией потом сверяли их со своими собственными ощущениями.

Да, я умел хорошо чувствовать магические потоки, но в современном мире появилось слишком много помех, которые мешали природному чутью.

Поэтому и появились специальные инструменты. И Сирены, как никто другой, умели ими отлично пользоваться. Ведь это был едва ли не единственный современный клан, кто совсем не использовал силу скверны.

Ну а искали мы такое же пересечение силовых линий, как на месте моего бывшего замка в Рихтерберге.

Ну или хотя бы просто достаточно мощное.

И дело это было не из простых.

В конце концов, даже Октавия успела немного приуныть. Когда мы уже третий день провели на глубине, но так ничего толком и не нашли.

Точнее нашли, но совсем слабые места, не годные для нашей цели.

Но, наконец, на четвёртый день мы вместе с Сиренами уловили нужное направление и двигались туда, где силы становится всё больше.

Пока сопровождающие нас маги не остановились как вкопанные и не начали жестами показывать: «Назад! Разворачиваемся!»

Я тоже спросил у них жестами что там. И прочитал по губам ответ: «Очаг».

Подводный очаг. Один из тех, которых боялись даже большие и хорошо защищённые корабли.

— Что тебе нужно? — Арман Салазар без всяких церемоний ответил на вызов от Роланда Десмонда. Прозвучало довольно грубо, но Арману было наплевать.