Там кое-где заколочены окна, торчат допотопные кондиционеры, у запасного входа стопки деревянных поддонов, мешки с мусором и чем-то еще, вроде утеплителя или стекловаты. Над главным входом с пластиковыми дверями конкурируют таблички «Столовая» и «Аренда помещений». А по левую руку, конечно, автосервис. Пара десятков автомобилей разной степени разложения. Начищенный синий ренж ровер князя выделяется как столичная эскортница.

С видом, будто это самый обычный моцион, князь пошел по обочине, мимо заправки, мимо еще одной заброшки с выбитыми окнами и свернул направо. Асфальтированную дорогу поперек перерезает длинная ветка жд-путей, которая за вышеобозначенным зданием раздваивается один раз, а через пару метров — второй раз.

Битое стекло, целлофановые пакеты, пластиковые бутылки, салфетки, окурки перемешаны с грязью и противно хрустят под ногами. Рядом с узкоколейкой стелется разбитая дорога чисто технического назначения. Разумеется, грязь и лужи не просыхают.

— Красный треугольник, — подала голос Софья. — Как же ты догадался, дорогой, что меня так воодушевляют заброшенные здания с проломленными крышами, торчащей арматурой и кирпичами, которые того и ждут, чтобы упасть на мою светлую голову? Прекрасное место, где крысы размером с собаку — норма жизни.

— А я говорил, что тебе понравится, — подыграл князь.

— Ты сейчас на полном серьезе, да? Мы пойдем туда, где тусуются бомжи, наркоманы и автобарыги?

Князь приблизился к Софье, сжал ее ладонь и ответил:

— Не волнуйся, дорогая, я буду крепко держать тебя за руку.

Это место излюблено киношниками и фотографами за счет постапокалиптичной фактуры. Более чем сто пятьдесят заводских корпусов из красного кирпича, сквозь руины которых дрожат молодые побеги берез. Антураж послужил декорациями для фильмов «Блокада» и «Сталинград». Десятки энтузиастов каждый день шмыгают в полуразрушенных постройках с риском для жизни отхватить осколок стекла на голову или проткнуть штырем ногу.

Каких-то полтора века назад здесь было процветающее производство резиновых изделий. Да-да, именно тех, что вы подумали — галоши. Продукция отличалась высочайшим качеством и имела спрос по всему миру. По сути «Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры» было монополистом. На подошву своей продукции ставило маркировку в виде треугольника.

В 1860 м производство галош выросло до 1000 пар в день. Вы только вдумайтесь в эти объемы. А теперь вопрос — что же такого случилось в мире в середине ХIХ века, из-за чего так остро понадобились галоши? Последствия потопа, изменения климата по всему миру? Нет, не слышал. По официальной версии век спустя производство захирело из-за снижения спроса на продукцию. Первая версия — галоши начали выходить из моды. Вторая — производство якобы проиграло гонку модернизации. То есть сначала этот завод был впереди планеты всей, а потом вжух! И в 2002 м признано банкротом.

Помимо галош здесь также производили шины, игрушки, непромокаемые ткани. По соседству располагались шоколадная и бумагопрядильная фабрики, асбестовый завод и шелковая мануфактура. Шляпная и шпалерная фабрики, сахарный завод. А в начале ХХ века здесь даже выпускали материю для оболочки военных дирижаблей. В первую мировую Треугольник стал основным производителем резины для авиации и автотранспорта.

Короче, строительство новых корпусов, флигелей, жилых и подсобных помещений здесь велось аж до революции 1917го. В 1905 м здесь имелись ясли на 120 мест, школа для детей рабочих, загородный дом отдыха, заводская больница и аптека. Иными словами, это был настоящий рабочий городок.

Для исследователей Красного треугольника до сих пор является загадкой технологии производства кирпича, чугуна и металла того времени. Так как изнашиваемость этих материалов минимальная, а прочность — ну хоть сейчас в космос.

Пара слов о названии. Изначальное «Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры» (ТРАРМ) в 1908 м переименовали в Треугольник. А в 1922 м после национализации завод стал называться Красным треугольником в честь пятилетия Октябрьской революции.

В то время производство и начало слабеть. В технологию изготовления галош внесли изменения, а к станку стали допускать пожилых и слабых здоровьем работниц. Это сильно снизило качество продукции, из-за чего возникли проблемы с экспортными продажами.

А дальше все как по накатанной — упал уровень сырья, чистоту на производстве не поддерживали, в продукцию попадала всякая грязь. Вот вам и третьесортное качество.

Во время Второй мировой завод очень сильно пострадал, в 50-х пережил масштабную реконструкцию. Но к дореволюционным показателям производства так и не вернулся. В 90-х при мэре Собчаке обсуждался вопрос засыпать Обводный канал, чтобы по нему пустить автомагистраль. А Красный треугольник и вовсе снести, чтобы застроить жилыми кварталами.

Последние двадцать лет огромная территория некогда величайшего производства разрушается. Пожары здесь уже не редкость. Мародерство цветет пышным цветом. И не смотря на наличие КПП, отсюда вывезены три старинных водонапорных бака и чугунная винтовая лестница. А уж сколько стальных балок срезано, никто считать не берется.

Все это время власти чешут репу, что же делать с Красным треугольником. Реконструкция влетает в круглые суммы — счет идет на десятки миллиардов рублей. Есессна, никто на такое тратиться не готов. Хотя рассматривались проекты по созданию здесь парка развлечений, технопарка и даже строительство второго выхода станции метро «Балтийская». И лишь в феврале 2023 года свыше полусотни корпусов и десяток галерей наконец-то признаны объектами культурного наследия регионального значения. Правда от разрушения и мародерства их это по-прежнему не спасает.